— Вы угадали, так оно и было, — не смущаясь, подтвердил геристальский бастард.
— А теперь послушай меня, друг мой ситцевый. Все эти байки мне нужны, как рыбке зонтик. Шо это такое, ты не знаешь, но сути дела сей вопиющий факт не меняет. То, шо легендарный разбойник Молот — это ты, для меня даже не вопрос. Но я готов закрыть на это глаза, готов поверить твоим бредням насчет добродетельного крестьянина и твоего душевного порыва спасти родственницу, если ты перестанешь развлекать меня дурацкими враками и станешь предельно внятен. Если нет, я прямо сейчас подаю сигнал, и ты с грустью убеждаешься, шо находишься в окружении и что засада, которую ты подстроил Брунгильде, на самом деле изначально выставлена на тебя. Уловил, о чем я?
— Уловил, — со вздохом заверил Шарль из Люджа.
— Вот и славно. Значит, теперь по делу: сегодня ты отправишься к отцу.
— Ты уверен, что я знаю, где он?
— Я уверен, шо ты знаешь, где он. Если об этом знает Мустафа, то странно, если бы этого не знал ты.
— Откуда вы знаете, что Мустафе известно местонахождение Пипина? — появился на канале связи Бастиан. — Вы что, уже допросили его?
— Да Господь с тобой, делать мне больше нечего было! Старые оперские разводки. Типа: «Нам и без тебя все известно. Ты можешь лишь подтвердить информацию и свое полное раскаяние. Или можешь дальше играть в молчанку со всеми вытекающими последствиями».
— Хорошо, предположим. Что я должен ему передать?
— Вот видишь, правду говорить несложно, — улыбнулся Сергей. — Итак, передай отцу, шо сейчас у всех нас появился общий, весьма опасный враг. Дагоберт милосерден, и он простит твоему отцу попытку убийства. Кесарь знает, шо она была подстроена, знает, кем и для чего. За верную службу Пипин Геристальский может получить не только прощение, но и возвращение всех прав и привилегий. Это говорю тебе я, Рейнар Лис, а тебе известно, шо я всегда держу слово.
О презрении Бога к людскому разуму свидетельствуют чудеса.
Поль Валери
Карел отпрянул, и очень вовремя: столетний вяз переломился, будто соломинка. Вслед за этим на образовавшийся пень огромной гусеницей начало всползать нечто странное, чему и названия-то не было, кроме всеобъемлющего, дышащего ужасом — хаммари. «Нечто» имело длину метров пятнадцать, зазубренные лезвия-шипы по бокам, длинный рог впереди и клубнеобразные наросты по хребту.
— Господь — моя защита! — прошептал сэр Жант, в прежние времена не проявлявший особого рвения в посещении храмов и всяческих религиозных служб.
Существо, перебирая боковыми лезвиями, будто ногами, вскарабкалось на поваленный ствол и начало тереться об него спиной, будто желая почесаться.