— Ты знаешь, что это? — обескураженно глядя по сторонам, спросил он у подошедшего княжича, предводителя лесных невров.
— Конечно. Не думал, что доведется увидеть своими глазами, но об этом дереве у нас каждый знает. — Юноша чуть заметно улыбнулся и обвел взглядом соплеменников, точно ожидая подтверждения. Десятки спасенных одобрительно загудели, наперебой подтверждая слова вожака. — Это же священное древо Байтерек. Когда двенадцать раз дракон перворождения увидит свой хвост, священный беркут Алаяр приносит семя Байтерека и роняет его на землю из чертога хранителя небес.
— Но это ведь была колючка дерева тифу, я знаю, — перебил его Карел.
— Нижнее семя. Не наше, — покачал головой Баляр. — Кровь взяла, оттого и выросла.
— Погоди, погоди, — не унимался сэр Жант, — чью кровь, Фрейднура? — Брови его нахмурились, и он сжал кулаки. — Ты же сказал, он жив.
— Жив, — вновь подтвердил княжич невров. — Пока тут лишь всходы. Дождись урожая.
— Как это дождись? А вы?
— Древо три руки дней тянуться будет. А нам пора уходить. Пока волчье солнышко взойдет, нам бы до леса добраться. Путь не близкий. — Баляр положил руку на плечо грозного воина. — Я и народ мой помощи твоей не забудем. Как ветки наземь упадут — сделай дудку. Как задудишь в нее, мы придем на подмогу. А сейчас прощай. Да, и еще запомни: в утро плодоношения держи меч наготове, а лучше спрячься.
— Хаммари появятся? — насторожился Карел зе Страже.
— В свой час увидишь. — Баляр требовательно махнул рукой, поднимая соплеменников в дальний путь. — И про дудку не забудь!
Мадам Гизелла ликовала. Благодарность народов, спасенных ее сыном от нашествия сеющих гибель абаров, заставляла сердце петь. Все эти послы с неисчислимыми дарами, могучие воины, пришедшие к Дагоберту с просьбой взять их под свою руку, и, наконец, безусловное признание Римом юного повелителя франков — пожалуй, лучше и придумать было нельзя. Или все-таки можно? Государыня сделала знак слуге приблизиться.
— Немедля призови ко мне благородную даму Ойген. Скажи, я желаю говорить с ней по очень важному делу.
Слуга поклонился и поспешно вышел. Гизелла чинно поднялась с резного кресла, сделанного по образцу тех, что украшали этот дом в эпоху цезарей. Сквозь узкое окно резиденции государя виднелся край стены с вечными караульными и полноводная Сена, катившая к далекому морю холодные чистые воды.
«Да, эта победа дала сыну очень многое. Теперь уже вряд ли кто-нибудь станет рассчитывать на его слабость и неопытность. Но победа не будет совершенной, если плодами ее сполна не воспользоваться. Сейчас Дагоберту нужна разумная достойная жена. Он-то, ясное дело, о сватовстве еще думать не думает, но мой материнский долг — присмотреть государю нареченную. Конечно, нынче любой правитель будет рад отдать свою дочь за юного повелителя франков, но… — Она напряглась, припоминая девиц на выданье среди ближних и дальних коронованных соседей. — Нет, все не то. Для великого государя недостаточно супруги, которая только и будет знать, что рожать ему детей и надзирать за домашними слугами. Ну, нет среди возможных невест такой, как ему нужна.