— Ценное наблюдение.
— И труп хаммари с языком.
— Лучше б вы его просто языком взяли. Труп-то нам зачем? — Еще один камень рухнул совсем неподалеку. — Что у вас там вообще происходит? Начался сезон перелетных валунов?
— Не, это Фрейднур вход в пещеру разгораживает.
— А, стало быть, субботник у него. Ладно, давай по порядку: шо у тебя за объедки?
— Вот, — сэр Жант радостно продемонстрировал длинную плоскую гибкую пластину рыбьего хребта. — Баляр сказал, что она похожа на абарский меч.
— И шо? У меня вон кулаки похожи на молот советского герба, я ж по этому поводу торжественных шествий не устраиваю. Баляру можно, он человек дикий, охотится на четвереньках. У них клинки из костей — это верх развития технологий. Но ты-то потомок крестоносцев, чемпион всего, чего ни попадя, по историческому фехтованию, ты-то должен знать, из чего куются мечи! — Он вдруг осекся, после паузы потребовал: — А ну-ка, покажи мне, шо там за трофей.
— Вот, — сэр Жант поднес к глазам странную пластину, согнул ее, отпустил, и та выпрямилась, как ни в чем не бывало.
— Слушай, реально, занятная штуковина. Тут Дагоберт что-то пытался втолковать, что абарские клинки вовсе не булат, что они живые, буквально, обладают сознанием. А шо, ежели предположить невероятное: внутри данной, с позволения сказать, кости имеется некий, условно говоря, мозг. Благодаря ему и получаются навороченные клинки, которые сами знают, что и как рубить.
— Странно как-то звучит, — не сдержавшись, усомнился сконфуженный принц Нурсии.
— Странно — не то слово. Абсолютно бредово! А вдруг так и есть?
Вооруженный знанием познает и все прочие виды вооружения.
Второй постулат лорда Уолсингама
Прикинуться тяжело больным, тем паче израненным, для Бастиана не составило ни малейшего труда. В школьные годы он частенько притворялся несчастным мучеником, чтобы в иезуитском пансионе, где проходил азы обучения, вместо песчаника науки поглощать что-нибудь более удобоваримое и вкусное для питания мозга. Врожденный артистизм помогал ему в такие мгновения выглядеть столь несчастным, что суровые фельдфебели воинства Христова оставляли болезненного юношу выздоравливать по воле Господа. Воля обычно была сильна, и выздоровление наступало, едва закрывалась дверь за блюстителями школьного порядка.
Вот и сейчас Бастиан выглядел так, будто получил по лбу не сухим поленом, а как минимум кувалдой. Взгляд его был расфокусирован, драматический стон срывался с помертвелых губ.
— Вы поймали его? — шептал менестрель, вцепившись в рукав кольчуги Мустафы тонкими, но крепкими пальцами. — Он хотел убить благородную даму Брунгильду! Скажите, что вы поймали его!