— Ты романтизируешь войну.
— Ничуть. Я на ней пробыл достаточно, чтобы хорошо знать, что это такое. Война — дрянь, но необходимая и неизбежная дрянь. Раньше, когда автомобили ездили на бензине, они сильно загрязняли воздух. Теперь в быту водородные двигатели, и загрязнение сильно уменьшилось — но всё равно осталось. Так и мы можем заменить активную войну пассивной. Холодной, например. Это куда лучше, чем убивать друг друга напрямую, но выполняет свою функцию: держать нас в тонусе.
— Наверное, — она вздохнула. — Слушай, у меня уже мысли разбегаются. Давай, наверное, оставим эти разговоры и займёмся настоящим делом.
— Каким?
— Напьёмся.
Мидгард, 16 июня. Хелена Моргенсен
— Ты зачастила ко мне в гости, — Рыжков улыбался. Ему явно нравились визиты дочери.
— У меня есть причины, — сказала Хелена. — Я не могу разобраться в себе.
— И давно?
— С того дня, как я слетала на плавучий остров и едва не потеряла там лучшую подругу. Прежде не задумывалась над этим.
— Стрессовая ситуация, критическое поведение, — вздохнул Рыжков. — Да-а, вот она, благополучная Европа… Ладно. Я не психолог, дорогая, но чем смогу — помогу.
— А психологи мне и не помогут, — тихо сказала Хелена. — Ну… Фиона умирала. Тетродоксин. А я ничего не ощущала. Что-то очень слабое… нет, был страх, было всё остальное, но… вот здесь, — она коснулась пальцем виска, — всё работало по-прежнему. Как часы. Только потом начался слабый разброд в мыслях. Почему? Что со мной не так?
— С тобой всё в порядке. Просто мы откорректировали влияние гормонов на твоё мышление. Внешне это, конечно, делает твоё поведение нетипичным, но объективно оно становится лишено многих недостатков.
— А может, я хочу заиметь эти недостатки, — пробурчала Хелена.
— Нет. Не хочешь. Ну, не отпирайся, — он ухмыльнулся. — Ты мыслишь рационально. Приобретение недостатков — негативное изменение, и для тебя поэтому неприемлемое.
Хелена молчала. Возразить ей было нечего.
— Понимаешь, тебе надо просто принять себя такой, какая ты есть, — продолжил Рыжков. — И всё. Не думать о том, чем ты отличаешься от других. Все люди и так разные. Кто-то, возможно, не сможет тебя принять — генетические расисты, например, просто идиоты вроде твоего коллеги, как его там… да чёрт с ними, они почти все на Земле остались. Улетев сюда, мы избавились от огромного груза ненужных вещей. Гомеопатии, псевдонаучных теорий вроде торсионных полей и структурированной воды, астрологии, креационизма, наконец. Общество изменилось, и тебе нечего опасаться. К тому же рано или поздно ординаторов станет много.