— Вы были руководителем проекта? — с трудом спросила она. Слова будто застревали в горле, и их приходилось выталкивать наружу, точно пробки.
— Я заведовал несколькими линиями. Генеральным директором был Эдмунд Келлер.
— Он сказал, вы ответите на все вопросы.
— Отвечу. Можешь даже не задавать их — я знаю всё и так.
— Знаете? Откуда?
— Это очень просто понять, дорогая. Для меня. Тебе, с твоим логическим и насквозь рациональным, лишённым эмоций мышлением, гораздо сложнее. Минусы ума, можно сказать.
— Ладно, — решила Хелена и отпила ещё немного. Напиток действительно был приятным, несмотря на огненный эффект. Нужно было лишь пить маленькими глотками. — И какой же тогда у меня первый вопрос?
— Ты хочешь знать, кем были твои биологические родители и, главное, можно ли их вообще считать таковыми. Так вот, были и можно. Твой геном, конечно, сильно изменён. Гораздо сильнее, чем у твоих коллег. Вопрос о родителях сложен, и всё же… В общем, в шестидесятом году мы посчитали неэтичным использовать добровольцев. Все модификанты — дети участников проекта, тех, кто согласился. Получилось по четыре на женщину и по семь на мужчину, нда-с…
— И мои родители…
— Я проверил базу данных, когда Келлер предупредил о твоём визите. Твоя мать — Ханна Янсен, известная нидерландская учёная. Увы, она была в Роттердаме, когда на него упала ракета… Твой отец — Владимир Рыжков.
Целую секунду Хелена переваривала это откровение. Голова слегка кружилась, мир покачивался. Сколько она выпила? Выпила первый раз в жизни. Рыжков…
— Н-но… — с трудом проговорила она.
— Да. Я твой биологический отец — по крайней мере, той части, которую не затронуло вмешательство. Если хочешь, мы проведём экспертизу и образуем семейную ячейку. Настоящую семью. Это самое малое, что я могу для тебя сделать.
— Это… слишком…
— Неожиданно? — он улыбнулся. — Понимаю. Но ты сама хотела ответов.
— То, что со мной сделали, — Хелена заставила себя собраться. Это было даже хуже, чем тогда, в пещере, когда схлынула гормональная волна. А можно ли ей вообще употреблять алкоголь? Хотя Рыжков наверняка знал… — Я пыталась найти данные ещё на Земле, но…
— Но информация по «Метаморфозу» закрыта даже для специалистов. Ничего удивительного. Я же сказал, что это опасные игрушки… — Рыжков налил ещё виски. — Всё началось с того, что группа инженеров разработала способ прямого управления компьютерами, через сигналы от нервов. Нейроинтерфейс. Сначала они использовались для помощи парализованным больным — добровольцам ставили имплантаты, почти такие же, как у тебя, и они подключались к ЭВМ. Им-то помогало, а вот для здоровых людей результат оказался, мягко говоря, никаким. Человеческий мозг имеет свои ограничения. По скорости получилось не намного быстрее, чем обычные клавиатура и мышка, а напрямую передавать информацию из компьютера в мозг мешали барьеры в сознании. Когнитивные искажения. Баги аналогового мышления, можно сказать. Тогда-то и возникла идея попытаться устранить эти барьеры и попробовать ещё раз.