— Что, тупица, поняла, что со мной шутить не стоит? — прилетело вслед злое высказывание.
Алька промолчала. Ученики, идущие на завтрак, стали останавливаться, почуяв скандал.
— Отвечай, когда тебе вопросы благородная дама задет.
Алька снова сделала вид, что не слышит. Народу в коридоре стало больше, зрители стали насмешничать и кидать оскорбления.
— Ты, терранийская шпионка! Тебя казнить мало! Она терранийским пророчеством призвана! — кричала Эсмерлинда.
Реакция учеников, среди которых было много потерявших своих родных и близких в этой войне, была предсказуема. Девушку стали толкать, дергать за волосы, кто-то плюнул в нее.
Сбегая вниз по лестнице, девушка почувствовала, что земля стала уходить у нее из-под ног, голова закружилась и она кубарем слетела по ступенькам вниз. Сознание наконец-то решило испугаться и покинуть Алькину голову.
Ощущение боли в затылке было нестерпимым, казалось, что в голову ввинчивают болт с резьбой. Алька застонала.
— Аля, не открывай глаз и не торопись двигаться. Открой рот и попробуй проглотить вот это. — знакомый голос настойчиво взывал к девушке, а холодный металл ложки касался губ. Девушка открыла рот, и тягучая горькая жидкость пролилась по языку. Сон сморил ее снова.
Когда девушка проснулась в следующий раз, до нее доносились голоса Вельмера и Ониса Рэйса.
— Онис, я ее домой заберу на пару дней.
— Тут она лучше восстановится. Все-таки ее Наитлайя Миримэ лечит.
— Малышка Наитлайя? Сто лет ее не видел. Она конечно умничка каких этот мир не видел, но Алю я заберу. О ее безопасности беспокоюсь. Ведь не знаешь до сих пор кто ее ядом этим траванул?
— Не знаю, Вель. Правда не знаю.
Алька открыла глаза, Вель и Онис стояли у окна. Седая голова склонилась на грудь, узловатые пальцы потирали переносицу. Он слегка повернул голову и, увидев Алькин взгляд, подошел к кровати.
— Аля, ты как себя чувствуешь?
— Живая. — прохрипела девушка. — Воды бы. Пить хочу.
Онис поднес стакан чистой воды.
— Пару глоточков. Не больше. Хорошо?
Алька с удовольствием приложилась к стакану и в бессилии упала обратно на подушку.
Вель с болью смотрел на измученное и осунувшееся личико девушки.
— Вот завтра и заберу. — упрямо буркнул он, развернулся и вышел из целительской палаты.