Генерал выбрал первое. Он выпрямился и решительно сделал несколько шагов вперед, выйдя из-за холмика, за которым, как ему казалось, он очень удачно скрывался.
Собеседники его появлению совершенно не удивились. Более того, Федор Кузьмич, как ни в чем не бывало обратился к Верхотурову так, как будто все это время они с ним и разговаривали:
– Вот скажи, Валерий Константинович, разве может любая, даже самая благородная цель оправдывать насилие?
Верхотуров похолодел, понимая, что старец обращается именно к нему. Нерон продолжал посматривать насмешливо и подбросил в костерок небольшую веточку. Пламя стало ярче, и генерал почувствовал, что ему стало жарко.
– Я думаю, – медленно сказал Верхотуров и удивился хриплому, вымученному звуку своего голоса, – что если цель благородна, то она оправдывает любые средства.
– Ага, что я тебе говорил, – захохотал Нерон. – Сейчас на Земле период СЛОВА! Люди придумали слишком много устройств для передачи слов! Они выдумывают разные комбинации из этих слов и просто выпускают их в мир. Можно говорить любые слова и переставлять их в любом порядке. Это совершенно не влияет на реальный смысл!
– Скажи, генерал, разве ты не понимаешь, что «благородная цель» – это просто пустые слова? В них нет вообще ничего, – Федор Кузьмич внимательно посмотрел на Верхотурова. Тот пожал плечами, не решаясь возразить. – Ведь цель, которая кому-то кажется благородной, кому-то благородной вовсе не кажется, разве не так?
– Более того, она тому, другому, обязательно кажется очень даже неблагородной! – захохотал Нерон и подбросил в костер еще одну веточку. – Для того, другого, благородной является какая-то своя цель, ущемляющая позицию того, кто уже с какой-то другой «благородной целью» выступил!
– И потом: кто тот судья, который наверняка знает, что благородно, а что нет, что хорошо, а что плохо, что белое, а что черное? – тихо спросил старец.
Верхотуров подумал еще немного и все-таки решил возразить:
– Есть вещи, которые всегда будут считаться плохими, и вещи, которые будут всегда считаться хорошими.
– Конечно! – с готовностью откликнулся Нерон. – Например, убийство. Это всегда хорошее дело или всегда плохое?
– Плохое, – неуверенно ответил Верхотуров.
– А если убийство врагов за свободу своей страны? Хорошее? – продолжал кривляться Нерон.
– Если за свободу своей страны, то это уже не убийство. Это подвиг, – ответил генерал более уверенно.
– Ну, я же говорю, слова! Они напридумывали слов и тиражируют их в каком-то бешеном количестве! – опять засмеялся Нерон, обращаясь к Федору Кузьмичу.