Однажды ей приснился очень странный сон. Про любовь. Почему Глафира решила, что этот сон – про любовь, она не знала. И кто такой этот Рудик? Она почему-то запомнила это странное имя – «Рудик». И любовь в этом сне явилась переливающейся стихией, принимавшей то облик океана, то порыва ветра, то урагана, то извержения вулкана. Любовь была вокруг всего, она обволакивала, обжигала и охлаждала. И этот яркий разноцветный поток нес по космическому мирозданию маленькую песчинку. Этой песчинкой и был Рудик. Абсолютно счастливый, веселый и пьяный.
Глафира понимала, что этот мировой океан любви и Рудик как-то связаны с рыжим вихрастым пареньком, только не могла понять, как. А любовь переливалась цветами радуги, носила на своей поверхности счастливую песчинку и согревала душу теплом. В бездонном голубом небе летали яркие хвостатые птицы и пели чудесные песни.
Но однажды небо посерело, цвет куда-то пропал, океан исчез, превратившись в мутную лужицу на изломанном асфальте, а вместо песчинки появился человек – маленький, измученный, с выпученными глазами. Человек лежал на боку, как лежит дельфин, выброшенный волной на берег. И дышал он так же тяжело, как выброшенный на берег дельфин. Глафира понимала, что это и есть Рудик и что он умирает. Глафира увидела, как откуда-то издалека бежит к Рудику, размахивая руками, тот самый рыжеволосый парень. Девушка тоже замахала руками, чтобы парень заметил ее. Но он не замечал и все бежал, бежал, бежал…
Глава XII. Реальный Совет Десяти
– Уважаемая Глафира, Совет Десяти ждет вас.
Глафира достала медальон. Встречающий кивнул. Все происходило точно так же, как в том ужасном сне. Проход в молчании через «Бумажные ворота». Та же лестница Гигантов, тот же наспех и на века замазанный черной краской потрет Марино Фальеро в зале заседаний Большого Совета.
Когда Глафира подошла к монументальным дверям Совета Десяти, она вспомнила о схватке на ножах с юношей Атулом. И вздрогнула. Потому что в том сне она тоже у дверей Совета вспомнила именно Атула. И тогда тоже вздрогнула. Ну а с другой стороны, ничего удивительного в этом не было: победить гибкого и сильного индуса Глафира действительно не могла. Она была хитрее и умнее, но спарринги Атулу всегда проигрывала. Навсегда запомнила Глафира и его жестокие глаза, хладнокровные глаза убийцы, которому помешали исполнить задуманное. Только когда Атул бесследно исчез, Глафира стала единоличным лидером в группе. А исчез он именно по решению Совета Десяти, когда накануне Глафира, безнадежно проигравшая ему спарринговую схватку, так же стояла, вся дрожа, перед этими величественными дверями и боялась неминуемого наказания. Совет Десяти наказывал жестоко и часто даже слишком жестоко.