Выездная сессия Военной коллегии Верховного Суда СССР 29 марта 1936 г. в Новосибирске рассмотрела 28-томное дело руководителей Томской железной дороги, которые обвинялись в том, что были завербованы для шпионской и диверсионной работы «агентами одной иностранной разведки». Заместитель начальника службы пути К. К. Клочков, начальники отделов службы пути М. Э. Медзыховский (тот самый незадачливый «подрывник» моста через Сунгари) и В. Ю. Мариенгоф оговорили себя и других, но жизни не вымолили и были приговорены к расстрелу. Ещё пять человек оказались отправлены в лагеря. Один из рядовых участников «организации» дорожный мастер Ф. М. Сайчук в период реабилитации показал, что начальник отделения ДТО Григорий Вяткин «принудил меня признать это и подписал я обвинение после того как он мне пистолетом или, точнее, наганом выбил зубы»[180].
Тогда же в Новосибирском молмясотресте была разоблачена «антисоветская группировка» из шести человек во главе с самим директором треста. В июле 1936 г. за антисоветскую пропаганду осудили трёх новосибирских литераторов (одновременно же был освобождён «ввиду его болезни — паралича левой половины тела и старческого слабоумия») арестованный тремя месяцами ранее отбывавший ссылку в Томске поэт Н. А. Клюев, привлечённый как участник «церковной контрреволюционной группировки»[181].
Много хлопот доставляли школьники, часть явных политических преступлений которых чекистам приходилось, скрепя сердце, переквалифицировать в итоге на статью о хулиганстве. Вот примеры только по Барнаулу. Ученик 7-го класса школы № 22 Г. П. Кольцов, разорвавший осенью 1935 г. перед группой учащихся портрет Ленина, был арестован чекистами и привлечён по ст. 74 УК, каравшей за хулиганство. В январе 1936 г. была арестована ученица 10-й барнаульской школы Киселёва (дочь учительницы), которая в течение последней недели 1935 г. распространяла в школе «контрреволюционный нелегальный» журнал «Не сдадимся»».
В том же январе 1936 г. к судебной ответственности были привлечены ученики 2-й неполной средней школы братья Александр и Иван Репины: 17-летний Александр — за порчу портретов вождей, а ученик 4-го класса Иван — за попытку сорвать траурное заседание памяти Ленина, с которого по его громкому призыву убежало более 15 учеников. В конце 1936 г. горотдел НКВД вёл расследование по делам учащихся школы № 5 Карпова и Неразик, изорвавших сталинский портрет[182].
В середине 30-х годов продолжались внесудебные репрессии против крестьянства, хотя и более скромных масштабах. В 1935 г. партийные власти края добились от Москвы разрешения выслать в северные районы около тысячи семей «единоличников, саботирующих сев» и замеченных в «саботаже хлебосдачи»: в мае выслали 2.615 человек, примерно столько же — в октябре. Тогда же в Нарым были высланы сотни евангельских христиан. В начале 1936 г. из Горного Алтая было выселено в Казахстан свыше 300 «байско-кулацких и бандитских семей».