Опричники Сталина (Тепляков) - страница 138

Враждебно настроенная к Каруцкому Агнесса Миронова, вращавшаяся в высоких правительственных сферах и хорошо информированная, вспоминала, что начальник управления стрелял в себя после крутого застолья. Иную версию даёт Михаил Шрейдер, которому вдова видного разведчика-чекиста А. П. Невского рассказывала, что была с мужем у Каруцкого за несколько часов до самоубийства и не заметила ничего настораживающего: были ужин, обсуждение новостей, покер; засиделись допоздна и Василий Абрамович всё уговаривал гостей не уходить…^>[209]

Шрейдер от кого-то слышал, что Каруцкий перед смертью якобы отправил в ЦК ВКП (б) письмо с протестом против недопустимых методов, практикуемых в НКВД, но эта версия выглядит сомнительно, совершенно не согласуясь с хорошим карьерным ростом комиссара госбезопасности в 1937–1938 гг 82. В ночь на 13 мая 1938 г. Каруцкий попытался покончить с собой, но выстрелил не совсем точно. Начальника управления НКВД увезли в Боткинскую больницу, где он и скончался несколько часов спустя, обрадовав бдительных коллег-доносчиков и заставив насторожиться многих других.

С именем комиссара госбезопасности Сергея Миронова связано множество кровавых тайн нашей и зарубежной истории, далеко не полностью раскопанных историками. Это была весьма и весьма примечательная личность, рассказать о которой могут не только ещё недавно секретные документы, но и интереснейшие воспоминания, записанные Мирой Яковенко за вдовой Миронова Агнессой Ивановной. Эта яркая и памятливая женщина передала в своих рассказах множество черточек того страшного времени, на которое пришлась ее беззаботная молодость.

Агнесса Аргиропуло и ее сестра были первыми красавицами в Майкопе. Их отец, потомок грека, перебравшегося в Россию из Турции, нашел себе невесту в Барнауле и увёз на юг. Юность Агнессы пришлась на гражданскую войну. Старшая сестра вышла замуж за белого офицера, вскоре расстрелянного большевиками, а младшая, Агнесса, — за чекиста-пограничника, сына священника.

Несколько лет спустя, живя в Ростове, она встретила другого чекиста, бравого красавца Миронова, который в свободное время растолковывал жёнам начсостава политграмоту, и через некоторое время закрутила с ним тайный, но бурный роман. Она специально зубрила абсолютно не интересовавший её марксизм, чтобы произвести впечатление на симпатичного преподавателя, обладателя необыкновенно пушистых ресниц.

Миронов, к тому времени женатый на энергичной боевой подруге, умевшей лихо гарцевать верхом, не устоял перед чарами нежной Агнессы. Любовь оказалась сильней всего, что могло разделять их. Она называла его Мирошей, он её — Агой. Человек ортодоксальный и уверенный в правильности всего, что делалось тогда, Миронов как-то на полушутливый вопрос возлюбленной: «А что, если бы вдруг я оказалась белогвардейкой или шпионкой?», твердо ответил: «Расстрелял бы», но, увидев её ошеломлённые слезы, добавил: «А потом бы застрелился сам»… Шесть лет они встречались тайком, но Миронова в 1931 г. перевели в Казахстан, и он уговорил Агнессу бросить мужа и ехать с ним