По мнению чекиста, «участие Гоцинского и Белоходжи несомненно означает начало политической авантюры, подготовку к активным вооруженным выступлениям. …Если в других областях нежелательно и опасно делать ставку на национальную интеллигенцию, то в Чечне это абсолютно необходимо, ибо всюду мы имеем хоть какую-нибудь советскую и партийную силу, а в Чечне никакой, и последнее время самое существенное — это то, что умиротворение Чечни и частичная советизация возможны лишь по ослаблении шариатского процесса…»
Миронов весьма точно указывал, что «спокойствие всего Северного Кавказа зависит от спокойствия Чечни и что наблюдаемый у нас на Северном Кавказе рост религиозности (обусловленный неразрешённостью ряда социально-экономических вопросов) чрезвычайно опасен, так как в истории зафиксировано, что вооружённому восстанию горцев всегда предшествовал сильный подъём религиозных настроений».
Вскоре Миронов дослужился до поста начальника Чечено-Грозненского облотдела ОГПУ. Ситуация в регионе оставалась очень острой, о чём, в частности, свидетельствовал чекистский обзор политического состояния СССР за декабрь 1924 г.: «На Северном Кавказе многочисленные грабежи и угоны скота не прекращаются. Наиболее остро вопрос стоит в Дагестане и Чечне, где к отмеченным явлениям присоединяются случаи кровничества и вооружённых столкновений. Почти каждый более или менее крупный конфликт оканчивается перестрелкой и влечет за собой сильное обострение взаимоотношений в дальнейшем. В Чечне в последнее время начал развиваться новый вид бандитизма — увод в плен людей с целью получения выкупа»[216]. Серьезного результата удалось достичь только в 1925 году, во время чекистской операции (совместно с армейскими частями) по разоружению чеченского населения.
Миронов принял активнейшее участие в подавлении выступлений непокорных горцев. Война в горах была непростой. Миронов рассказывал Агнессе, что как-то раз один из чеченцев-проводников завел чекистский отряд в безнадёжное ущелье, где мироновцев чуть было всех не перестреляли. Уйдя от засады, Миронов лично допросил того горца-проводника, а потом застрелил его. Этот урок помог чекисту: вскоре он сам загнал лидера повстанцев легендарного имама Н. Гоцинского — помещика и ученого-арабиста, воевавшего с Советами с 1918 г. — в похожее ущелье и вынудил сдаться. Точнее, под страхом беспощадных репрессий Гоцинского выдали свои же. Миронов за его пленение и другие заслуги получил второй орден Красного Знамени (в 1930 г.); имама же без суда расстреляли по постановлению полпредства ОГПУ по Северо-Кавказскому краю от 28 сентября 1925 г