.
Надежда Улановская вспоминала, как она, поселившись в Берлине у знакомых анархистов, несколько недель просматривала «Руль», ища сообщение, замаскированное под рекламное объявление. Найдя его только через два с половиной месяца, Надежда посетила Алексеева, жившего в прекрасной гостинице. Услыхав о том, что её муж до установления связи с Алексеевым уехал работать на шахтах, чтобы не тратить народные средства, резидент пожал плечами: «Поехал в Рур работать шахтёром? Но у нас же есть деньги!»
Надежда узнала, что некоторые члены группы были арестованы при пересечении границы и их пришлось выкупать за огромные суммы с помощью подпольных адвокатов. Удачный переход Улановских через несколько границ выглядел невероятно: «Николай с женой смотрели на нас с удивлением: дуракам счастье!» Рядом с супругой резидента, кутавшейся в соболий палантин, Надежда выглядела затрапёзно, и Алексеев, опасавшийся, что скромно одетая девушка вызовет в шикарной гостинице подозрения, велел ей срочно купить одежду побогаче.
Свою нелегальную работу с Алексеевым и Зелениным Н. Улановская в мемуарах вспоминала не без некоторой иронии. По заданию Алексеева, обнаружившего в «Руле» заметку о бедственном положении генерала Л., который был не в состоянии оплачивать квартиру, Алексей Улановский познакомился с этим эмигрантом и предложил помощь якобы от лица офицерства. Надежда вспоминала, как муж свёл этого Л. с Алексеевым: «Короче, его завербовали. Генерал нас познакомил с молодым ротмистром. Мы их угощали обедом, винами. Решено было создать Крестьянский союз, еще какие-то планы были. Генерал говорил, что в России у него закопан клад, огромные деньги. Конечно, они нас сразу раскусили, но делали вид, что не знают, кто мы. В общем, и мы и они вели игру». Также Улановская сообщает, что резидентура Николая занималась изучением того, в состоянии ли белая эмиграция организовать покушение на Ленина, который должен был посетить международную Генуэзскую конференцию[13].
Действия Алексеева-разведчика привели к созданию агентурной сети ВЧК в Париже и были наверху сочтены эффективными: адреса нелегальных резидентур Савинкова и Чайковского в Советской России оказались на Лубянке. Серьёзных неприятностей от «обработанных» белоэмигрантских структур у большевиков не было: «Центр действия» Чайковского не смог наладить сколько-нибудь заметной работы в Советской России и просуществовал только до 1923 г., после чего был распущен, а в августе 1924 г. чекистам удалось выманить Савинкова в СССР и арестовать.
Примерно в сентябре 1922 г. Алексеев, проработав за кордоном 13 месяцев, вернулся в Москву. Бывший начальник ИНО ВЧК Я. Х. Давтян дал ему хорошую характеристику как «работнику крупного масштаба». Бывший борьбист И. В. Запорожец заявил, что знает Алексеева как «честного, стойкого, преданного и делового работника»