.
На Колыме Жуков проработал менее двух лет. Опальный чекист постепенно восстанавливал свои позиции в аппарате карательных органов «второго уровня» (систему МВД все чекисты крайне презирали), не оставляя мечты вернуться к охране госбезопасности в привычных для себя масштабах. Берия претензий к нему не имел, так что после смерти Сталина, казалось, карьера достаточно молодого генерала стала налаживаться: в марте 1953 г. из Магадана он немедленно был возвращён в Москву.
По указанию Лаврентия Павловича 17 марта 1953 г. Жуков получил вполне приличную должность начальника 8-го отдела Первого управления (контрразведка) МВД СССР. А затем стал заместителем начальника Четвёртого (секретно-политического) управления МВД-КГБ, занимавшегося внутренним сыском. По уровню этот пост уже был выше того, которого генерал лишился девятью годами ранее. Но сразу же после начала пересмотра дел периода ежовщины Жуков оказался сильно скомпрометированным.
Парторг тогдашнего Четвёртого управления КГБ Ф. Д. Бобков вспоминал, как в 1954 г. ему пришлось участвовать в рассмотрении персонального дела генерал-лейтенанта Жукова, обвинявшегося в проведении массового террора в бытность начальником Дорожно-транспортного отдела НКВД Западной железной дороги. Как вспоминал Бобков, генералу инкриминировали тот факт, что на угольном складе станции Орша им было арестовано около сотни «польских шпионов», многим из которых специально изменили фамилии так, чтобы те походили на польские.
Начальник управления Ф. П. Харитонов направил обсуждение в нужное начальству русло, заявив, что председатель КГБ И. А. Серов просит партком учесть принятое им решение об отправлении Жукова из Москвы на менее ответственный пост заместителя председателя КГБ одной из союзных республик. Члены парткома учли пожелание своего начальника: с преимуществом в один голос прошло предложение не исключать Жукова из партии, а ограничиться строгим выговором[387].
Победа генерал-лейтенанта, прикрытого сановным покровителем, оказалась недолговечной. Дело по обвинению Жукова перекочевало в высшую контролирующую инстанцию компартии — Комитет партийного контроля при ЦК КПСС. И там авторитета Ивана Серова не хватило. Сначала ему пришлось расстаться с Жуковым, который 28 октября 1954 г. был уволен из КГБ «по фактам дискредитации», а месяц спустя постановлением Совмина от 23 ноября 1954 г. — лишён воинского звания.
Ещё через месяц последовал последний удар: 24 декабря 1954 г. Жукова исключили из партии за «грубейшие нарушения социалистической законности», допущенные в период его работы на Западной железной дороге. Упомянутая Бобковым история с грузчиками угольного склада там не фигурировала (возможно, мемуарист, вспоминая события сорокалетней давности, что-то напутал). Но были преданы гласности вещи, которые Жукова, мягко говоря, не красили.