Телефон Сесили запищал. Она вынула его из кармана и взглянула на экран. Это было очередное сообщение от Шейна. Как это ни удивительно, но оно обрадовало и взволновало ее. В нем было написано: «Я никогда не бросаю слов на ветер».
Она еле заметно улыбнулась. В какой-то миг ей захотелось посмотреть на него, но она сдержала свой порыв, чтобы никто не понял, кто только что послал ей эсэмэску. Она быстро и незаметно для остальных напечатала ответ. «Меня бесполезно пугать».
Нажав клавишу «отправить», Сесили с подчеркнуто внимательным видом стала слушать, о чем спорят друг с другом Грейси и Мадди, не понимая ни единого слова из их разговора, поскольку сейчас она не могла думать ни о ком другом, кроме Шейна.
Примерно через полминуты Сесили услышала, как он весело усмехнулся. И тут ей захотелось – так захотелось, как будто она опять была школьницей, – чтобы он прямо сейчас прислал ей сообщение. Она замерла, сжав в руке телефон.
Вдруг кто-то легко похлопал ее по полечу, она вздрогнула, едва не выронив телефон от неожиданности. Обернувшись, она увидела над собой хмурое лицо матери.
– Нам надо поговорить.
От мрачного тяжелого предчувствия, – между прочим, оно периодически охватывало Сесили по дороге сюда, – у нее окончательно испортилось настроение. Голодные спазмы в желудке довершили черное дело.
Она сунула телефон в карман. Игра закончилась, пора было опять приниматься за работу. Кивнув, Сесили коротко бросила:
– Хорошо.
Заметив, какое озабоченное лицо было у Шарлотты, Мадди с тревогой спросила ее:
– Что-нибудь случилось?
– Нет-нет, ничего не случилось. – Шарлотта неловко провела рукой по жемчужному ожерелью. – Все хорошо, дорогая. Просто нам надо кое о чем поговорить.
От голода во рту Сесили возник привкус желчи, сглотнув горький комок, она медленно встала.
Она чувствовала на себе взгляд Шейна. Пристальный. Вопрошающий.
Но оглядываться было незачем. Рядом была мать, как напоминание о нелегком и неизбежном разговоре, от которого, как ей ни хотелось, никак нельзя было уклониться.
«Черт, что же все это значило?» Шейн рассеянно потер подбородок, провожая взглядом уходивших Сесили и ее мать. Поймав недоуменный взгляд Митча, он так же вопросительно приподнял брови.
Митч отрицательно потряс головой и задал Мадди вопрос, волновавший обоих мужчин:
– Моя мать ни о чем таком не говорила тебе, когда вы ездили в город?
Мадди на миг задумалась:
– Нет. Я спрашивала, но она ответила, что я скоро обо всем узнаю и что сейчас ей не хочется об этом говорить.
– Что бы это все значило? – произнес Митч.
– Не знаю, – тихо ответила Мадди. – Но твой отец звонил сюда по меньшей мере два раза.