– Действительно, симпатичное место, – согласилась я. – Часто здесь бываете?
– Только когда хочу укрыться от назойливых ухажеров. – Она засмеялась.
Бедный Боливар!
– Не сердитесь на него, Евгения. Парень питает к вам самые нежные чувства.
– Да он ведь мальчишка, – пожала она плечами. – Сколько ему? Двадцать? Двадцать два? А мне сколько?
– Да разве возраст – помеха для серьезных отношений? Скорее всего, причина не в этом. У вас уже есть претендент на руку и сердце, я угадала?
– Нет, – просто ответила Евгения. – Но не потому, что я убежденная мужененавистница, просто пока не встретила мужчину, с которым хотелось бы строить жизнь всерьез. Вот и все.
– А Роман вам нравился? – осторожно поинтересовалась я.
– Вы имеете в виду как мужчина? Нет, Романа я как кандидата в мужья никогда не рассматривала. Справедливости ради должна сказать, что и он видел во мне только товарища. Мы были друзьями, и это гораздо ценнее какой-то мимолетной интрижки. Жаль, что все так случилось. Он был хорошим парнем. И другом хорошим.
Евгения отвернулась, чтобы смахнуть слезы. Плечи ее слегка подрагивали. Когда она снова повернулась ко мне, слез на ее лице уже не было.
– Так о чем вы хотели поговорить? Наверное, будете задавать те же вопросы, что и следователь?
– А какие вопросы вам задавал следователь?
– Стандартные, я думаю. Когда последний раз видела, о чем разговаривали, не показалось ли поведение Романа странным, в каком он был настроении и все такое.
– Тогда я попрошу вас не дожидаться моих вопросов и попытаться описать состояние Романа в последние несколько дней. Меня особенно интересует ваш последний разговор. И, конечно, хотелось бы знать, что вы сами думаете о ночном происшествии в конюшне.
Евгения не стала артачиться. Некоторые обстоятельства в ее рассказе меня заинтересовали всерьез. Первое: Евгения и не думала открещиваться от телефонного разговора с Лихаревым. Она сама рассказала о нем, прибавила, что этот разговор оказался последним, больше они с Романом не виделись и не говорили. По телефону они не ругались. Они вообще никогда не ругались, заверила Евгения. Обсудили состояние Арабеллы, ее шансы на победу в последнем туре. Роман сказал, что тренер пошел на поправку и, скорее всего, сможет присутствовать на церемонии награждения. На этом разговор закончился.
Что же получается? Роман говорил незадолго до смерти с двумя людьми, этот разговор слышал швейцар отеля, но теперь оба, и Евгения, и Егор, категорически отказываются признавать, что ссорились с ним. Спрашивается почему? Испугались, что их станут подозревать в убийстве?