— Разве привычки его не знаешь? — с заметной завистью отозвался кто-то из молодых летчиков. — Если что-нибудь важное разведал, обязательно крутнет перед посадкой.
«Не крутнет!» — решил я про себя, услышав эту реплику. Вдруг самолет, наращивая скорость, заскользил вниз.
— На мертвую петлю идет, значит, разведка особенно удачная! — донесся знакомый голос.
«Спад» энергично перешел в набор высоты, плавно выписывая дугу. В верхней точке он, казалось, на какое-то мгновение замер, собрался с силами и замкнул петлю. «Лишь бы сел благополучно… — подумал я. — Покажу ему, как своевольничать!»
За первой петлей последовала вторая, потом третья.
Внезапно при завершении фигуры самолет вздрогнул и почти отвесно пошел к земле.
— М-м-м-м! — стиснув зубы, промычал летчик, только что говоривший о важной разведке. Кулаки его сжались в бессильной ярости. Парашютов у нас тогда не было. Васильченко закрыл лицо ладонями.
— Пока есть человек, а сейчас его не будет. И какого человека! — процедил сдавленным голосом Скаубит.
Нарастающий свист оборвался глухим ударом самолета о землю. Над степью прокатился грохот взрыва.
Мы побежали к месту падения машины. От «спада» остались дымящиеся обломки фюзеляжа да голые каркасы крыльев. Отставшее полотно, не выдержав перегрузки, лопнуло и слетело с плоскостей. Обнаженные нервюры торчали как ребра… Эх, Соловушка!
Главной причиной катастрофы была ветхость самолета. Но катастрофы могло бы не случиться, если бы Соловьев не нарушил дисциплину.
Многому научил нас этот горький урок. Летчики, особенно молодые, поняли: бравирование на «летающих гробах» — смертельно опасно. Мой приказ о допустимости высшего пилотажа только в бою и в случае крайней необходимости больше не нарушался.
Ивана Соловьева мы похоронили с почестями на кладбище Аскании-Нова. По авиационному обычаю, на его могиле установили пропеллер. Ведь не на прогулку летел в последний раз наш боевой товарищ. Как и все мы, он жаждал одного — скорее добить черного барона.
Катастрофа Соловьева лишь завершила серию аварий и поломок, случившихся в тот самый напряженный для группы день. На разведку и отражение воздушного противника тогда летали пять человек: Скаубит, Иншаков, Васильченко, Захаров и Соловьев. Первые двое, выполнив задание, возвратились благополучно. Чем кончился полет Соловьева, мы уже знаем. Васильченко и Захарова тоже едва не постигла тяжелая участь. У первого из них при подходе к аэродрому отказал мотор. Летчик едва дотянул машину до взлетно-посадочной полосы. Второй сел на вынужденную и просто чудом не разбился. Стоит ли говорить после этого, какая у нас была материальная часть. Даже самый непродолжительный полет на таких машинах, к тому же без парашютов, равнялся подвигу. Нашим же летчикам приходилось на них не просто взлетать и садиться, а выполнять боевые задания.