– В таком случае мне не надо ничего тебе рассказывать. Ты и так все понял. – Ему бы не хотелось рассказывать Нику и Джойслину о глубине своих чувств и о том, как все сложно между ним и Алиной.
– Наоборот, тебе надо о многом нам рассказать, – тихо заметил Ник. – Она красива, чувственна, она из тех женщин, о которых мечтает любой мужчина, но на такого человека, как ты, такие вещи не действуют, по крайней мере, не действовали целых семь лет. Ты провел эти годы, словно без чувств.
– Постой, на такого человека, как я? Что ты имеешь в виду? – ощетинился Чэннинг.
Ник наклонился вперед:
– Вокруг тебя постоянно кружились красивые женщины. Поэтому тебе не надо было ради этого ехать в Париж.
Чэннинг внимательно разглядывал содержимое своего бокала. Друзья – ужасные создания. Иногда они понимали его лучше, чем он сам.
– Если ты это знал, что же еще ты хочешь услышать?
– Ты любишь ее, не так ли? Если нам придется встать на твою защиту, а заодно защитить и ее, пользуясь нашей репутацией, я должен точно это знать. Даже неофициальное обвинение в убийстве – вещь серьезная. – Слова Джойслина прозвучали уверенно и настойчиво.
Чэннинг ощутил нарастающее раздражение в голосе друга. Джойслин устал от его бесконечных недомолвок. Что ж, он тоже от этого устал. Но чтобы все это прекратить, необходимо сделать признание, которое никак ему не давалось. Ответ Чэннинга прозвучал резче, чем он ожидал.
– Не имеет значения, что я к ней чувствую. Я ей не нужен. Вчера за завтраком я сделал ей предложение. – Его гнев, годами копившийся в душе, прорвался наружу. – Я могу спасти ее от скандала, я могу помочь ей разоблачить Сеймура, но она не желает быть со мной. Если ты спрашиваешь, собираюсь ли я жениться на ней, то мой ответ – нет, она этого не хочет.
Чэннинг взъерошил волосы и обхватил голову руками. Он никогда и ни перед кем не раскрывал своих чувств. Произнесенные слова делали будущее унылым, и теперь все казалось ему гораздо мрачнее и печальнее, чем раньше. Он, мужчина, который мог заполучить любую женщину, не мог заполучить Алину. И он ничего не мог с этим поделать, он никогда ничего не мог поделать, когда дело касалось ее.
Он взглянул на Джойслина и Ника, чувствуя, как его захлестывает беспомощность, и неожиданно ощутил, как время повернулось вспять. Они перестали быть взрослыми женатыми мужчинами, успешными в бизнесе и хорошо известными своими успехами в спальне. Они снова стали его лучшими друзьями, простыми мальчишками. Чэннинг все бы отдал, чтобы вернуть юность и снова, как и прежде, беспечно кутить в Лондоне с Джойслином и Ником. Его горло сжалось, и он не мог произнести ни слова.