― Это я мурыжу? Ладно, согласен. Хочешь, я буду добрым Феем? Ты же у нас рабыня Золушка.
― Никакая я не Золушка, и не обзывай меня рабыней. А вот ты точно настоящий стопроцентный Фей, помогаешь мне во всём!
― Скорее, паж, ― съязвил Синицын, ― О, а это что? ― Друг выудил упаковку какой-то шелестящей зелени.
― Пойдёшь завтра со мной на вечеринку? Танцы обещаю. Меня тётки в отделе заклевали, всё каких-то малолеток мне подсовывают.
Лена прищурилась.
― Получается, я старая? Это сушёная морская капуста, салат сделаю.
― К словам не цепляйся! Тебя умыть, приодеть, так ты ещё о-го-го!
― Петя! Я что, грязнуля? ― возмутилась подруга.
― Ты маникюр, когда последний раз делала? ― Он не держится.
― А стрижку?
― С хвостами удобнее.
― Вот потому тебя и не берут на работу! Все, я побежал, вечером к тебе зайду, салатик мне оставь попробовать.
Петя чмокнул подругу в щёку, закрыл за собой дверь и попрыгал через ступеньки на улицу.
4.
IV. СиницынЛена разобрала продукты, поставила кастрюлю с водой на огонь и принялась за приготовление еды. «Синицын прав ― и маникюр не делаю, и волосы надо подровнять, но с другой стороны, кому на меня смотреть? Уборка наше всё!»
Они дружили с самого детства, и Петя ещё в песочнице её оберегал. Всё же он был старше на целых два года и четыре месяца! Тогда, в песочнице, он ей сообщил, что она ему нравится, и он будет её защищать. И там же впервые сказал: «не тлясись, я с тобой», когда Лена увидела большую собаку.
Потом он стал невысоким парнем с хорошей фигурой, подвижным, энергичным. Носил модные круглые очки в роговой оправе с небольшой диоптрией, прикрывая лёгкую косоглазость, которой и заметно-то не было. Парень всегда был гладко выбрит, подстрижен под полубокс. Короче говоря, друг был большим модником. И Лена его любила и гордилась им.
Синицын был из тех счастливчиков, что смотрели на мир просто и без затей.
Школа, институт, работа, жена, дети, внуки, пенсия, погост.
Подруга, натура романтическая, спрашивала, но как можно жить и не мечтать о высоком?
― О космосе, что ли?
― Да хоть и о нём! Или о возвышенном.
― А это что?
― Чувства возвышенные!
― Это как? Что-то я не пойму. О чувствах мечтать? Смешно. Они и так есть, что о них думать? Зачем?
Иногда Петя казался ей мудрецом.
Случалось, на неё накатывала грусть, она чувствовала себя одинокой или была расстроена ― тогда звонила Пете, спрашивала, дома ли он, и приходила к нему в комнату. Лена забиралась с ногами в его большое уютное кресло. Петя укрывал подружку пледом, приносил чай, молока или сока, вкусняшек. Включал фильм, чаще всего мелодраму, Лена смотрела, плакала, если полагалось по сюжету или смеялась, словом, отдыхала.