― Что? Что ты сказала? Митя, это правда? ― Косова повернулась к сыну.
― Мама, кому веришь? Да у неё ни кожи, ни рожи! Оглобля прямая, а не баба! ― защищаясь, выкрикнул Митька.
― Еления, я все передам твоему отцу, особенно про этот оговор! ― поднялась Вера Степановна.
― Не стоит утруждаться, Вера, - хладнокровно произнёс Иван. Он вошёл, как всегда, неслышно, чтобы никого не побеспокоить, и какое-то время слушал разговор.
― Иван! ― мачеха побледнела.
― Папа! ― Лена подскочила к отцу. Она испугалась, что ему может стать нехорошо.
― Оба-на! - словно шут, ухмыльнулся Митя, он все ещё сидел, развалившись на диване.
Отец обнял дочь за плечи и спокойно произнёс:
― Семейный совет держите? Что ж, семья Косовых, вот мой вердикт. Вера, пока не слишком поздно, звони арендаторам, пусть съезжают. Вы с утра выметаетесь в свою квартиру на Костюшко.
― Но, Ваня, - растерянно начала Вера Степановна.
― Я все сказал, освободите жилплощадь до полудня завтрашнего дня, хоть сейчас выметайтесь, мне всё равно. У вас мало времени осталось, вещи собирайте, - все так же твёрдо продолжил Иван Родионович.
― А если мы не съедем? - нагло спросил Митя, поднимаясь с дивана.
Иван плечами пожал.
― Так ведь поможем, ребятам со смены позвоню, вынесут. А ты дочь, покорми меня. Что сегодня вкусненького приготовила?
― Иди, вымой руки, будут капустные пельмени, - Лену трясло после разговора, но привычные хлопоты успокаивали. Она так была благодарна отцу, что он пришел вовремя, что заступился за неё и особенно за то, что принял такое радикальное решение, что у неё невольно полились слезы. Девушка отвернулась к мойке, открыла кран и поплескала в лицо водой.
Иван ушел в ванну. Оленька бросила на стол только недавно взятый кусок хлеба и убежала, Вера Степановна прошествовала следом за дочерью, гордо выпрямив спину, а Митя встал, подождал, когда отчим уйдёт из кухни, приблизился к Лене и прошептал:
― Зря ты так с нами.
Кинул недоеденный помидор и вышел.
― Дочка, почему ты не сказала об этом поганце? ― Иван Родионович вернулся в кухню. Он был сердит.
Лена погладила отца по плечу:
― Как? Как я могла тебе рассказать?
― Я ходил как слепой, - сокрушенно признался он.
― Ты не виноват, ты работал, - попыталась утешить его Лена.
― Я десять лет делал вид, что у нас семья. Я горбатился в доках, ты ― здесь, а пиявки только наглели, - Иван Нега никак не мог успокоиться, справиться с эмоциями.
― Давай закончим. Я не хочу, но могу расплакаться, а это ни к чему. Поешь, поспи. Утро вечера мудренее. Если поутру не передумаешь, - дочь достала из холодильника бутылку водки, налила две стопки, они с отцом чокнулись и выпили.