Спартак помолчал со значительным видом и, почему-то понизив голос, сказал:
— Могут принять. Только для этого надо совершить выдающийся поступок. — Он оглянулся, словно опасаясь посторонних ушей. — Я придумал вот что. Надо найти сокровища — значит золото. На это золото построят корабль, и тогда нас возьмут юнгами.
— Ну во-от, — разочарованно проговорил Витька. — Мы думали ты серьёзно, а ты заливаешь…
— Не заливаю, — строптиво возразил Спартак. — Ваш дом старый? Старый. Подземелье есть? Подвал, значит? Ага, есть, в подземельях под старыми домами иногда бывают зарыты несметные сокровища. Найти их, конечно, нелегко…
— Так ведь и твой дом старый и в нём подвал, — сказал Витька.
— Свой я уже обыскал. И подвал и даже чердак. Пусто.
— Когда же ты успел?
— А сразу как приехал…
Витька задумался. Конечно, искать сокровища в доме, в котором прожил всю жизнь, большая нелепость. Но, с другой стороны, правда и то, что Спартак слов на ветер не бросает. Назвался же он защитником угнетённых. Казалось бы, какой из него защитник? Смех, да и только. А ведь не побоялся Ледьки, вступился за сестру.
— Ладно, попробуем, — сказал Витька и на всякий случай иронически усмехнулся: пусть не думают, что эту затею он принимает всерьёз.
Сёмку, который от природы был более доверчив и склонен и приключениям, уговаривать не пришлось.
— Ждите меня здесь, — сказал Спартак. — Я сбегаю домой и всё приготовлю.
— А чего тут готовить? — удивился Витька. — Спустимся прямо сейчас…
Спартак усмехнулся и покачал головой, как взрослый, забавляющийся наивностью ребёнка.
— Думаете, так просто? Эх, ничего-то вы ещё не понимаете.
Ждать пришлось недолго. Спартак вернулся не один. Он тащил за ошейник громадного, чёрного как уголь пса. Пёс учащенно дышал, разинув клыкастую пасть и высунув розовый язык. Иногда он умоляюще поглядывал на хозяина, словно спрашивая: «Куда ты меня волокёшь в такую жару?»
— Это Пират, — представил Спартак своего спутника. — Очень умная собака. Ляг, Пират!
Пёс продолжал стоять, делая вид, что слова хозяина относятся не к нему.
Спартак пошёл на уступки.
— Сядь, Пират! Ну, сядь, пожалуйста! — попросил он, умоляюще прижав руки к груди.
Пират безмятежно смотрел на него ясными, как у ребёнка, глазами, но выполнить просьбу не торопился.
— Боится простуды, — не без ехидства заметил Витька.
Спартак самолюбиво закусил губу. Желая хоть как-то спасти престиж, приказал с металлом в голосе:
— Стоять, Пират! Стоять на месте!
Пёс зевнул, завернув крючком длинный язык. Вслед затем он выбрал место в тени и растянулся на траве, положив на лапы грузную лобастую голову, сладко смежив веки.