— А в каком городе вы сейчас живете?
— Сейчас… ни в каком. Раньше жил в Чикаго.
'Угу. Почти не вру. Целых три дня мы там прожили с Терновским. Если считать с Харькова, то этого даже много. Только в Саки я непрерывно пожила почти с неделю, но там была общага-гостиница. Да и не считать же своим домом Житомирский центр и монгольские аэродромы. А больше я нигде в своем неоглядном пути не задерживалась'.
— Если можете, расскажите, пожалуйста, чем вы занимались в Штатах?
— Гм. Работал на разных работах… Последние несколько лет я, так сказать, 'вольный художник'. Участвовал в разных соревнованиях, лазил по горам. Можете считать меня 'прожигателем жизни', но я сам зарабатываю себе на жизнь и на все свои чудачества.
— Тут вам нечему стыдиться. Одному в чужой стране бывает нелегко, и я вас отлично понимаю. А где живут ваши родители?
— Они умерли…
— Простите, я не хотела…
— Ничего.
'И сейчас я ей не вру. Да мама Павла Колуна еще жива. Но к моменту моего перехода в этот мир мои настоящие родители наверняка уже давно умерли. И сейчас, даже если они и живы, то я никогда не встречу и не узнаю их. Не заслужила я себе семьи, не заслужила… Вот поэтому единственными моими родными в этой заново подаренной жизни стали Иваныч и Михалыч. Два человека, без возражений и условий принявшие на себя заботу о моей буйной головушке. И еще тетя Нина. Вот ее я, наверное, смогла бы здесь сыскать…'.
Молчание снова слегка затянулось, каждый из них думал о своем. Вики жалела этого хмурого юношу, оставшегося без родных и домашнего уюта. А Павла, встряхнувшись от самобичеваний, жалела Вики, даже не догадывающуюся о своем трагическом конце, одновременно борясь с сильным желанием все ей рассказать. В тишине задняя дверца машины резко хлопнула, и салон чуть качнулся от добавления вернувшегося пассажира. Вместе с появлением Сони ушла и тишина.
— Фу-ух! Все сделала, можем ехать.
— Покажи, что там у тебя?
— Погоди не смотри, я скоро сама все тебе представлю. А пока…
В зеркале мелькнул хитрый взгляд, и наигранно раскаивающийся голос произнес с примирительными нотками
— Адам.
— Адам… Ну, не будьте вы таким букой. Вы ведь уже простили меня. Правда? Вы можете рассказать нам сейчас что-нибудь о себе?
— Соня, Адам уже рассказал мне, что он спортсмен и скалолаз.
— И это все?!
— Разве вам этого недостаточно? Или вам подать мою биографию в стихах?
— Было бы неплохо! Ну, хотя бы расскажите, какими своими поступками вы гордитесь?
— Вряд ли это можно назвать гордостью, просто я не стыжусь своих достижений.
— Каких именно?!
— Соня! Будь ты, пожалуйста, немного потактичнее с нашим спасителем. Что еще за допрос?!