***
Три дня назад капитан Супрун лично заехал в Житомир за тремя лучшими инструкторами Учебного Центра. А сегодня в выстроенном на новом аэродроме 'Пустыня-1' строю, собрался весь будущий инструкторский состав первого в стране и еще даже толком не созданного авиационного училища реактивной авиации. Да и самой реактивной авиации еще толком не было. Вдоль стоянки выстроилась очень разнообразная и лишь частично реактивная техника. В одном строю замерли и перегнанные из Монголии латанные и штопаные истребители И-14 РУ, и большая группа таких же, как они мото-реактивных 'Кирасиров'. И несколько снабженных усиленными шасси и форcированными моторами УТ-2, явно предназначенными для обучения скоростным посадкам. И даже три снабженных новыми мото-реактивными ВМГ, обтянутых полотном и зализанных учебных бомбардировщика Р-6 РУ. Больше всего походили на реактивные машины будущего два учебно-тренировочных 'Зяблика' с торчащими из стреловидного центроплана 'Тюльпанами' и шасси с носовым колесом. Только что прибывшие пилоты отчаянно косили глазами на уже совсем скоро признающий их своими седоками 'крылатый табун'. Капитан вышел из строя, скомандовал равнение и строевым шагом двинулся к замершему на левом фланге начальству.
— Товарищ комбриг. Инструкторский состав первого реактивного авиационного училища по вашему приказу построен! Исполняющий обязанности зам начальника училища капитан Супрун.
— Училище, вольно!
Строй остался стоять, как стоял, слух пилотов обострился до предела, а глаза упорно сверлили недавнего начальника НИИ ВВС. Комбриг Филин оглядел лица своих новых подчиненных. Большинство из них имели не только опыт полетов на мото-реактивной технике, но боевой опыт, и опыт инструкторской работы. И хотя сам он уже давно расстался с инструкторской работой, но отлично понимал какая ответственность очень скоро ляжет на плечи этих людей. Две недели назад он сдал все дела по НИИ ВВС Михаилу Громову. Не сказать, чтобы он был рад новому назначению. Многого из запланированного он все-таки не успел сделать. Так и не удалось пробить поголовную радиофикацию боевой авиации. За спиной остались не только успешно завершенные испытания, но и досадные неудачи. Была и гибель людей. Людей, с которыми он долгие годы создавал новую авиацию страны. Всего за какой-то год погибли Чкалов, Сузи, и еще несколько отличных испытателей. И самое обидное, что уходили одни из лучших. Была и другая обида. На его рапорты о недостатках в УВВС и даже в ЦК, на его предложения направленные в НКАП и командованию РККА, зачастую следовали невнятные ответы, а порой и просто зловещее молчание. Словно там чего-то ждали.