— А вот и я. — Джинджер плюхнулась на диван. В руках ее были две кружки. Я налила себе чай, а потом подумала, что тебе тоже захочется.
— А как ты догадалась, что это моя кружка? — сказала я, беря в руки свою белую кружку с детским рисунком.
— Просто никто кроме тебя не мог купить себе кружку с мультяшками. — скала она, отхлебывая чай. — Надо было еще печенья прихватить…Мммм… И сахара… А то как-то не сладко получилось... А все эта мымра Мирьям. Я ее встретила по дороге, а она меня хотела чем-то пригрузить. Еле отделалась. Сказала, что зайду попозже.
— Я бы выбирала выражения. — сказала я кивая в сторону блестящего глазка камеры.
— А… ты об этом… Расслабься. Она тут давно не работает. Так, висит для красоты. Ее скуртили еще три года назад. А чинить никто не собирается. Что-то не так? Да наплюй на все! Мирьям — дура. Она ей была и останется ею.
— Тише… В коридоре все слышно… — я почувствовала неловкость.
— Я могу громко заявить об этом. Дууура! Вот. Но тебя тяготит не это. Мне всегда было интересно с тобой пообщаться. А Мирьям не бойся. Не бойся собаки, которая громко лает, бойся той, которая молча рвет.
Я решила перевести разговор на нейтральную тему, потому, как Джина, все равно здесь не останется, а проблем будут у меня. Она красивая. Очень. Тонкая талия. Длинные ноги, большая грудь, и кукольное личико, а волосы! Кошка. Даже по тому, как она сидит, понятно, что я по сравнению с ней гадкий утенок. Было как-то обидно, но в целом она очень милая и приятная.
— Чего задумалась? — спросила она, ставя чашку на столик.
— А сколько вас, охотников?
— Сейчас три, раньше было больше. Я, Франс и Робинзон. Робинзон, он вообще уникальный дядька. Он редко приходит в центр. У него где-то там логово, поэтому мы его так обзываем. А настоящая фамилия — Робинсон. Созвучно. Он очень сильный. Я, например, не уверена, в том, что смогла бы его победить в рукопашной. Так вот. У него когда-то был напарник. Друг.
— Пятница? — я хихикнула.
— Не. Не помню, как его звали, но он погиб. Робинзон все хотел отомстить, а потом успокоился, вроде, как бы. — Джина погрустнела.
— Жаль. — рефлекторно сказала я.
— Франс о тебе много рассказывал. Я тебя, знаю, хотя никогда не видела раньше. — она понизила голос. — Зачем ты вернулась?
И я рассказала ей все. Или почти все. И мне стало легче. Мы стали подругами. Она часто приходила ко мне. Однажды сидела целую неделю.
— Ну не буду же я в критические дни, рыскать по городу? Они кровь ого-го как чуют! — Она смеялась. И я смеялась вместе с ней. Одно огорчало. Франс приходил редко.