— Неужели она потребует расплату? — я почувствовала холод по спине.
— Значит, ты тоже встречала Черную Мадонну. — задумчиво сказал он. — Значит, ты тоже была в отчаянии.
— Что за расплата? — я заметно нервничала.
— Я должен был сохранить жизнь одному человеку. Любой ценой. Я хотел нарушить данное обещание. — он горько улыбнулся. — Но потом понял, что не обещание, данное в момент отчаяния, мешает мне это сделать. Я сам не мог так поступить. Это была не просто человечность, которая проснулась во мне в ненужный момент. — он посмотрел мне в глаза. — Жалость… Если ты нарушишь обещание — она заберет у тебя самое ценное, что есть. В моем случае — это была жизнь. Но расплата обернулась для меня кучей проблем… Ты, наверное, замерзла, пока стоим. Нужно идти.
— Да… Есть немного… — его слова заставили меня задуматься. Жалость. Просто жалость. Я не такая дура, чтобы не понять. Я — была его расплатой. Только для чего? Почему наши судьбы переплелись таким странным образом? Почему из всего экипажа выжить должна была только я? Я — часть ее плана? Какова будет моя расплата, за желание, загаданное потому, что жалость иногда так похожа на нечто другое?
— Ты идешь или нет? — спросил он, отойдя на пару шагов.
— Нет. Мы возвращаемся. Мне холодно. — сказала я тихо.
— Черт, давай я тебе пальто отдам… — он смотрел с недоумением, зажав верхнюю пуговицу пальто между пальцами.
— Не нужно. — в его глазах читалась растерянность. — Лучше вернемся. Мне очень холодно. — я посмотрела ему в глаза.
Он снял пальто и, держа в руке, протянул его мне, оставаясь в черном свитере с воротом.
— Накинь. — тихо и неуверенно сказал он. — Я не хочу, чтобы ты заболела…
— Мне… не… нужна… твоя… жалость. — я произнесла это четко и ровно. Я отвернулась, чтобы он не видел моих слез, бегущих по замерзшим щекам, и пошла обратно, в центр. Он не бросился догонять меня, выяснять причину столь резкой перемены. Не плачь, Нао… не плачь… Он не стоит слез.
— Какого черта ты ушла? — мы стояли в холе. Он нагнал меня перед самой дверью.
— Замерзла. — процедила я сквозь зубы, снимая куртку.
— Хорошо. — отстраненно произнес он.
— Жаль, что ты меня не слышишь. Жаль, что тебя не волнуют мои внутренние проблемы. Жаль… От этого так… холодно.
— Да, я такой человек. Я слышу только то, что хочу слышать. А ты видишь, только то, что хочешь видеть. Ты не лучше. — как приговор слетели эти слова и разбились звоном тишины. — Может, так и должно быть.
* * *
Они сидели на диване, почти потушив свет. Я различала их силуэты. Это было как картина в пастельных тонах. В постельных. Потому, что она гладила его волосы, а он обнимал ее за плечи. Внутри меня что-то оборвалось. Тело стало тяжелым-тяжелым, а сердце билось со скоростью стоящих часов. Я стиснула зубы, пытаясь подавить в себе желание заплакать. Я кусала губы в кровь, а боли не было. Я не могла на это смотреть, но уйти у меня не было сил. Слава Богу, в коридоре было темно. Я старалась не смотреть, как он прижимается губами к осени ее волос, как она тихо смеется. У меня хватило сил оторваться от стены и пойти бездумно куда-то в темноту. Только бы дойти до комнаты, там можно плакать, там можно кричать, а здесь нет. Я дошла до комнаты, пустила воду во весь напор и умылась. Какая тут экономия??? Я пыталась заплакать, а слез нет. Почему я не могу заплакать. Я бросилась на кровать и под шум крана истерически смеялась. А слез все не было. Мне было все равно. Теперь мне было все равно. Я была лишней в их мире, в нашем мире, в этом мире… Я так и не смогла уснуть. Я хотела отомстить, но что — то говорило, что виновата сама. Почему о таком я не могла даже подумать? Почему я думала, что нужна ему? Я не нужна… Жалость... . Это было самой большой ошибкой в моей жизни. Просто забудь. Просто улети со следующим вертолетом. Просто забудь его имя, его лицо, его глаза, его поцелуй и начни жизнь снова. Разве это будет жизнь? Я не могу желать его, потому что он принадлежит другой. Он счастлив, обнимая ее, как ребенка. Нельзя быть эгоисткой. Я желаю ему счастья. Пусть он будет счастливым, даже если в его объятиях засыпает другая. Кто-то сказал, что любовь дает крылья. Любовь дает эти крылья, чтобы потом сломать их и бросить вниз… Можно жить и без него. Можно. Просто убить в себе. Так больно… Больно… За что? Я гнала от себя мысль о том, как они целуются. Я сильная. Я выдержу. Я переживу. Держись, Наора…