Тревожной была запись, сделанная на двух оборванных сверху страницах.
«Я подошел к Тархаеву, наклонился, и он сказал мне на ухо: «Командир, мы, однако, неправильно идем». «Почему ты так думаешь?» - тоже шепотом спросил я. Он подошел к старой сосне: «Тут север, - он указал на голую сторону сосны, - а мы, командир, идем совсем не туда. Мы, однако, кружим». Чтобы не поднимать среди бойцов панику, я попросил Тархаева молчать. Подозвали к себе Мулекова. Они заспорили. Решив уточнить маршрут, я полез в свою полевую сумку за компасом. В сумке не только компаса, но и планшета не оказалось! Бойцы обшарили траву, просмотрели кусты. Переправа, проклятая переправа! «Но ведь сумка была закрыта», - сказал мне Тархаев. Какая-то чертовщина! Из закрытой сумки на глазах у всех исчез компас и планшет, на котором я отмечал наш путь. Я с красноармейцем Юрием Кондратьевым переправился обратно на низкий берег. Поиск ничего не дал. Может, перед переправой я положил их не в сумку, а по привычке в широченный карман своего кожана и они выпали в мутную воду! Проклятая переправа! Теперь идти будем вслепую, доверяясь только проводнику. Мулеков, обходя шагавший караван, подошел к моей лошади и стал поправлять сбрую. Странно, что на этот раз лошадь от него шарахнулась. Иван Тархаев незаметно отвел меня, в сторону…»
Дальше все было залито, пятнами, похожими на кровь, и читалось только два слова: «Тархаев просил…»
Что просил Тархаев, было непонятно. Таня подошла к окошечку, стараясь рассмотреть запись. Дед Торбеев, склоняясь над берестой, наносил черным угольком предполагаемый маршрут отряда.
- Хорек специально водил отряд по таежным дебрям, старался измотать людей, запутать их, чтобы, в случае чего, ни один из них из тайги не вышел, - глядя на дедовскую карту, сказал Петька.
- Это понятно, варнак есть варнак.
Торбеев отодвинул в сторону кусочки белой коры, на которых что-то вычерчивал, и попросил Таню достать с полки большую бересту. Береста, варенная в кипятке, была мягкая, как кожа. Взяв уголек, Торбеев в левом нижнем углу бересты поставил черную точку и стал вслух рассуждать:
- Вышли они из города прямиком в болото. На юго-запад они не пойдут, там белые. Значится, - дед о чем-то подумал и нанес на бересту тоненькую черную линию, и быстро обозначил большим овалом болото. - После командир пишет: «Солнце печет в затылок», значится, был полдень, утром и вечером солнце не может из-за хребта «печь в затылок».
Торбеев нанес еще несколько линий и нарисовал извилистый ручей. Петька с радостью следил за его рукой.