Таня перестала читать. Торбеев, загибая пальцы, что-то считал в уме, посмотрел на Таню, потом на Петьку:
- Выходит, ребята, что целый месяц он ничего не писал в дневнике. Ущелье? А где оно? Слева или справа? Ясно только, что оно не по пути, убивец специально их запутывал.
- Может, СЗ обозначает северо-запад? - сказала Таня.
- А как же он без компаса точно определил северо-запад? И при том такое каждый поймет, здесь, Таня, что-то другое, потому что в дневнике есть и другие обозначения. - Петька стал угольком писать на столе: СГ, СЛГ, СПГ, СЛУ.
Торбеев нарисовал волнистую линию и сказал вдруг твердо:
- Ущелье, в котором Хорек убил Тархаева, тянется на северо-запад, то есть как раз по пути. Иначе бы Хорек не стал убивать красноармейца. Мулеков испугался, что Тархаев выбрал правильный путь. Назови-ка мне, Петя, остальные буквы.
Петька, прикрывая глаза, чтобы не сбиться, повторил: СГ, СЛГ, СПГ, СЛУ…
Торбеев перестал записывать, за дверью раздался лай собаки.
- Гильза, Гильза, - кто-то звал ее детским голосом.
Но Гильза рычала еще сильней. Дед, кряхтя, слез с нар, показал глазами на стол:
- Живо запрячь! - и пошел к порогу.
Петька едва успел сунуть дневник за пазуху, как широко распахнулись двери: вошли Люба Тороева и Тимка Булахов. Перебивая друг друга, они сообщили, что Таню и Петьку срочно зовет бабушка.
Торбеев сел на кран скрипучих нар.
- Так уж и скоро? Похлебкой глухариной угощу, а там все вместе и пошагаете. Притом, Тимка, скажи маме, пускай придет ко мне, болячка гноится, и жар по телу идет.
- Петька, а Петька, - затормошила его Люба, - вам телеграмму принесли, с фронта пришла, и бабушка звала быстро-пребыстро.
Таня вскочила со своего места, а у Петьки от Любиного сообщения вдруг сухо стало во рту.
- Погодите вы бежать, - дед взял с полки большой котелок, поставил его на печь и деревянной ложкой положил в него три больших куска мяса из похлебки. Залил их из ведра кипящим бульоном. Котелок подал Тане: - Гостинцев бабушке отнесите!
- Петя, Танечка, не беспокойтесь, ничего страшного не случилось!
Бабушка стояла на крыльце, в опущенных худых руках подрагивал листок серой бумаги. Глаза были сухими, и Петька знал: если бабушка не плачет, значит, произошло что-то очень серьезное.
- Дети, мне срочно нужно ехать в город Красноярск. Твоего, Петя, отца привезли туда в госпиталь. За ним я буду ухаживать.
Петька растерялся. Он почему-то думал, что папа у него самый сильный и его никогда не ранят.
Бабушка подала ему серый листок. Телеграмма показалась очень короткой: «Краснокардонск. Музей. Жмыхиной. Копия. Иркутская область. Большие Коты. Жмыхиной. Ваш сын доставлен с фронта в красноярский госпиталь. Состояние тяжелое. Сообщите возможность приезда. Врач майор Зоринцев».