- Может, его скараулил медведь или рысь, - сказал вслух кто-то из бойцов. Мулеков ухмыльнулся:
- А кто же вещи унес? Не медведь же?
Проводник прав.
Неужели Володя мог пойти на предательство и бросить нас на верную гибель? Нет, нет и нет. Здесь что-то другое. Может, вечером, при яркой луне, он пошел посмотреть ориентиры и заблудился? Навряд ли. Бросил, чтобы только спасти себя? Но я вспомнил, как он с двумя наганами кинулся на медведя, защищая меня. Нет, Володя предать не мог. Я сидел у затухающего костра. Один за одним возвращались люди и говорили, что никаких следов не обнаружено.
Может, пошел добыть зверя, и его нужно ждать! И бойцы молча сели у костра, ожидая товарища. И вдруг я понял! Ждать Воробьева не надо! Я приказал собираться и быстро, пока не разошелся снег, идти вперед. Думая о происшедшем, я понял, что Воробьев убит. Кто-то в отряде получил, наверное, задание белых погубить нас в тайге. Но зачем? Политические убеждения? Золото? Да. Ради него кто-то идет на преступление. Но кто? Неизвестно. Но я уверен, что он знает дорогу и, как только мы выходим на правильный путь, совершает убийство.
В скорбном молчании наш отряд медленно двинулся вперед. Отстав от отряда, я на сосне сделал засечку и написал: «Здесь убит комсомолец Воробьев». Уходим. Направление беру примерно СЛУ».
Таня вздрогнула, потому что за дверью отрывисто залаяла собака. Послышался голос:
- Гильза, Гильза! Да ты в уме ли своем?
Петька выхватил у Тани дневник, спрятал за рубаху. Торбеев ловко закинул свою берестяную карту на полку.
- Эй, дедушка, живой ты али нет?
Шурка, подскочив, открыл дверь.
- О-о-о, сколько, однако, у тебя гостей-то? - Зашла мама Любы Тороевой. - В лес иду, саранок накопать надо, да решила рану твою посмотреть.
- Спасибо, что заглянула, а то болячки опять покою не дают.
Любина мама осторожно сняла повязку, рана затянулась, но худое плечо деда было ярко-красным. Любина мама пощупала опухоль пальцем и сказала:
- Плохая это примета, шибко плохая. Чалотник надо парить да накладывать сверху, а то шибко беда будет. Сейчас я сделаю припарку. У тебя есть чалотник?
Дед рукой показал на маленький мешочек, висящий в углу на деревянном колышке.
Мама Любы Тороевой стала готовить из травы лекарство, а ребят отправила домой, но попросила вечером обязательно попроведывать больного.
- Ах, дедушка, дедушка! - говорила она. - Какого ты, однако, нехорошего человека приютил, кушал у тебя, а потом ножом.