Два дня метель продержала нас в пещере. Люди мерзнут, но настоящего мороза еще не было. Обошли озеро справа. С высоты рассмотрели бесконечные цепи гор, покрытых ранним снегом. Идем осторожно. Ориентир примерный СЛУ. Если все будет хорошо, через три дня выйдем на водораздел. Там можно ориентироваться по ручьям. Воробьев говорит, что за водоразделом можно встретить стойбище охотников. Ему кажется, что в детстве с отцом он там бывал и обещал вспомнить эти места. Если вспомнит, мы спасены!..»
Половина страницы дневника была вырвана, а дальше шло синим карандашом.
«Ночь прошла очень дурно. Холод донимает людей. Многие кашляют. Лошадь Воробьева, не видя под снегом узкой щели, провалилась и упала, сломав передние ноги. Покалеченное животное я велел пристрелить. Но никто на это не решился.
Пришлось пристрелить самому. Тушу разделали с Мулековым. Мясо разложили по лошадям. Направление держу СЛГ».
На двух других страницах дневника шла какая-то совсем стертая схема.
«…Третий день идем по горному хребту. Высота огромная. Не хватает воздуха. Снега здесь нет, его снесло. Ветер пронизывает до костей. Лошади голодные, потому что под ногами только голые камни. Мы на водоразделе. Воробьев, по-видимому, действительно в детстве здесь охотился с отцом. Он сказал, как спустимся с водораздела, будут кварцевые скалы, образующие ущелье, по которому мы и пойдем. Рассказ Воробьева воодушевил бойцов. Идти стало веселее. Воробьев подкашливает. Боюсь, как бы не разболелся совсем. Направление держали СЛГ. Спускаясь, обошли трещину, и направление взяли СЛУ».
Таня осторожно перевернула ветхую желтую страницу.
«Сегодня вышли к белым кварцевым скалам. Издали они похожи на ледяные океанские айсберги. Снега здесь почти совсем нет. И хотя до вечера еще далеко, я велел разнуздать лошадей. Бедняги с жадностью стали есть желтую траву. Воробьев доволен, что вывел нас к белым скалам. Удивительная память таежников. Был, оказывается, здесь семилетним ребенком, а ведь запомнил! Завтра, по словам Воробьева, будем идти дотемна и выйдем на старые гари. Примерно я прибросил направление. Надо идти СПУ.
Осмотрев лош… я наше… резким ударом…
Снег… тож… следы… не…»
Таня подняла голову:
- Стерлось все.
- Читай, Таня, на следующем листке. Здесь мой папа даже через увеличительное стекло не смог прочитать.
«…Утром мы обнаружили пропажу Воробьева. Обшарили все камни, трещины. Он исчез бесследно. Личных его вещей тоже не было.
- Он ушел, вероятно, с вечера, - сказал Мулеков.
Бойцы сосчитали лошадей. Все на месте. Кожаные сумки с золотом не тронуты.