– А, ты кого-то ждешь! – догадалась Алиса, впиваясь в Кольриджа подозрительным взглядом. – А нам ничего не сказал?
– Я не уверен, – проблеял молодой человек и тут же перешел в наступление: – А может, это не ко мне! Может, это за кем-то из вас приехали предки!
Романтики переглянулись. Алиса вдруг ахнула и прижала руки к щекам. Глаза девушки округлились, рот превратился в букву «О».
– А я знаю, кто это! – прошептала подруга романтиков. – Это предки, только не наши, а его.
– Кого «его»? – поинтересовался недалекий Байрон.
Остальные, кажется, уже поняли. Да и я догадалась.
– Его. Мертвеца! – театральным шепотом ответила Алиса.
– Этого мужичка, что утоп в канале? – продолжал недоумевать Джордж Гордон.
Алиса села нормально и обычным голосом, только очень сердитым, отчитала того, кто испортил ей такую эффектную сцену:
– Ну, ты тормоз! Это родители Персика, идиот!
– Какие родители? – удивился Никита. – Его мать в прошлом году умерла, он тогда еще на похороны ездил в Питер!
– Значит, приехал его отец! Да откройте кто-нибудь! – нетерпеливо проговорила девушка. – А то что они о нас подумают?
Байрон вскочил с кресла и помчался открывать. Все замерли, прислушиваясь к тому, что происходит внизу, на первом этаже. По лестнице затопали шаги, и в сопровождении растерянного Байрона в комнату вошли двое – стройный мужчина средних лет, с резкими морщинами на узком лице, в отлично сшитом костюме, и его спутница. На спутницу вытаращились все без исключения. Она была молода и прелестна. На вид не старше двадцати пяти, с вьющимися, очень ухоженными темными волосами, смугло-персиковым цветом лица и большими бархатными черными глазами. С первого взгляда было видно, что эта красота родом из куда более жарких краев, чем Россия. Красавица была одета подчеркнуто строго, но очень дорого и стильно. Причем черный – цвет траура – шел ей больше, чем остальные цвета, так что ее удивительная красота ничего не потеряла.
Алиса возмущенно покосилась на Котова, сидевшего рядом, и, видимо, толкнула его под столом ногой, потому что Никита вздрогнул и словно бы проснулся.
Мужчина обвел холодным взглядом всю честную компанию и произнес так, как будто продолжал давно начатый – скажем, еще в самолете – разговор:
– А вы, насколько я понял, те самые друзья моего сына, которые виновны в его смерти.
В комнате повисла тишина. Было слышно, как тикают механические часы на запястье господина Заворыкина, питерского предпринимателя, хозяина целой торговой империи.
– Это не мы! – наконец пискнула Алиса.
Никита откашлялся и ломким юношеским басом произнес: