Марчелло открыл так быстро, словно караулил за дверью.
– Салют, – сказала я. – Извини, если была груба. Тяжелый выдался денек. Так что ты говорил насчет ужина?
– Момент, – улыбнулся Марчелло, перегнулся через перила лестницы и крикнул по-итальянски: – Эй, приятель, где там мой заказ?
По лестнице затопал Адриан. Мальчишка был нагружен, как осел. Вскоре мы уже расставляли на столе блестящие металлические кастрюльки и судки, довольно изящную посуду и столовые приборы, бокалы для вина – на вид все это было из неплохого ресторана. Портье расставил все на столе, изобразил комический поклон, дождался денежки от хозяина номера и смылся.
Марчелло быстро и красиво сервировал ужин – у него это получалось так ловко, что у меня мелькнула мысль, а не был ли он когда-то в прошлом официантом? Наконец итальянец придвинул мне стул и произнес:
– Прошу. Но, может быть, мы наконец познакомимся?
Я удивленно уставилась на фотографа. А, да, верно – я ведь даже не сказала, как меня зовут!
– Евгения Охотникова, – улыбнулась я. И на всякий случай добавила: – Я из России.
Пусть красавчик сразу знает, чего от меня ожидать.
– О, Россия! – восхитился Марчелло. – Как это прекрасно!
– Вы уверены? – удивилась я. – Вы там бывали?
– Нет, никогда, но я очень восхищаюсь русскими фотографами. Они такие талантливые! Очень трудно сделать красивые снимки, когда вокруг такая скудная природа. Лучше всего черно-белый формат.
– Скудная?! – взвилась я. – Между прочим, я живу в городе на Волге. Волга, понимаете? Великая русская река!
Марчелло непонимающе смотрел на меня, поэтому я пояснила:
– Слышали песню про одного разбойника, Стеньку Разина, который сначала влюбился в девушку, дочь князя, а потом утопил ее в Волге?
– Зачем? – изумился итальянец.
Действительно, зачем? Как-то не задавалась этим вопросом…
– Понимаете, он не хотел уронить своего достоинства перед товарищами по банде, – внесла я ясность. – Не мог себе позволить потерять лицо, как самурай.
– О, самурай! – оживился Марчелло. Очевидно, о Японии он знал больше, чем о России. – Если бы он уронил честь, ему пришлось бы сделать сэпукку? Харакири?
И фотограф, кровожадно оскалившись, изобразил всемирно известный жест.
– Н-нет, не совсем так. – Я окончательно запуталась. – Харакири у нас не принято. Ему было бы просто стыдно перед товарищами, потому что он слишком увлекся той девушкой и не мог уделять своим друзьям достаточного внимания.
– О, понимаю, – деликатно произнес фотограф. – Они были геи, да? В те далекие времена секс-меньшинства находились в трудном положении.