— Большая, — возразил седой. — Большая разница. Нас объединяют крепкие узы. Я — часть его, а он — часть меня. Если погибну я, погибнет Адатальрэ. Если погибнет Адатальрэ, погибну я.
По напряженному молчанию Альтвиг понял, что раньше Шейн хранил это в тайне.
— А разве он… ну… не возрождается из пепла? — негромко начал Рикартиат. — Он же феникс?
— Возрождается, пока я жив, — равнодушно произнес повелитель.
— Но… ты человек. Ты состаришься и… что тогда?
— Не знаю, — пожал плечами Шейн. — Но мне кажется, что порой лучше умереть, чем остаться в живых после смерти близкого.
Мреть нервно покрутил серебряное кольцо на среднем пальце левой руки. На указательном и безымянном правой поблескивало еще два. Альтвиг отметил, что от полосок металла веет свободной энергией. Амулеты.
— Эгоист, — наконец решил менестрель. — Адатальрэ тебе, значит, близок, а все остальные могут катиться к черту?
— Да, что-то в этом роде.
Повелитель счел, будто гости страдают от избытка внимания, и отвернулся к окну. Рикартиат немного постоял, затем фыркнул и пошел прочь. Инквизитор посмотрел ему вслед, глянул на Шейна и тоже поспешил убраться. Искушать судьбу снова не хотелось.
— Не говори сейчас ничего, — попросил Мреть, присев на пороге особняка. — Я занят. Хочу насладиться яростью.
— Зачем? — растерялся Альтвиг.
— Я довольно редко бываю зол.
— И хорошо. Незачем лишний раз беситься.
— От кого я это слышу? — рассмеялся Рикартиат. — От человека, оравшего на всю кухню не далее как пару часов назад?
Храмовник смутился:
— Вы сами виноваты. Нечего было придумывать для меня дурацкие клички. Я взрослый человек и имею право называться по имени.
— Я тоже взрослый, — согласился менестрель. — Но это никому не мешает. Тут меня называют Риком, в Хасатинии называли Тиатом, а в Ландаре, — он едва не захлебнулся смехом, — предпочитали совсем уж глупое «Арти». Полагаю, меня до сих пор там помнят под этим именем. Честно говоря, я рад, что сейчас известен как Мреть. Коротко и ясно.
— Мреть — это ведь то же самое, что и мрак?
— Нет, — возразил Рикартиат. И накинул капюшон куртки: — Ладно, Альтвиг, иди домой. Увидимся завтра.
Изменившийся тон заставил парня напрячься:
— Что у тебя за планы?
— Так, личные дела, — отмахнулся Мреть. — Чужое присутствие — даже твое — нежелательно. Прости.
— Ничего страшного, — скрепя сердце произнес инквизитор. — До встречи.
Он задержался в тени особняка, сделав вид, что отряхивает снежинки с пальто. Проследил, как удаляется Рикартиат, но недолго и не заметив важных деталей. Менестрель свернул за угол и исчез. Странная размашистая походка придавала ему сходство с господином Арно, словно тот вдруг уменьшился и прикинулся песнопевцем.