Алатора охранялась королевской гвардией и, по мнению Альтвига, была самым суровым городом белобрежья. Здешние женщины носили клинки — короткие кинжалы и корды, — и мужскую одежду. На улицах запрещалось мусорить. Патрули стражи, вместо того чтобы взымать с нарушителей деньги, отправляли их строить новые ярусы в некрополе. Старый, возведенный из того же черного камня, что и стены, он нависал над западной частью Алаторы. Жилые районы отступали от него на выстрел.
Замок короля, напротив, возвышался в восточной. Это была белая, поросшая плющом твердыня, с узкими бойницами и башнями. Перед ней построили фонтаны, а стены — с первого по четвертый ярус — покрыли мозаикой. Разглядеть ее Альтвиг не успел. Стоило ему шагнуть на площадь, как слева раздался крик:
— Эй, привет!
Парень обернулся.
— Госпожа Витоль?! Что вы тут делаете?
— Гуляю, — улыбнулась та. Ее светлые волосы были заплетены в косу, а за спиной в дорогих ножнах болтался одноручный меч. — А вы?
— А я… э-э-э… к другу приехал, — выдавил инквизитор.
Наследница Эльской империи сощурилась:
— Вы уже нашли ландарского принца?
— М-м-м… — протянул Альтвиг, чувствуя себя несчастным. Наверное, не стоило говорить госпоже Витоль, что знаменитый менестрель Мреть — это и есть тот, кому принадлежит Ландара. — Нет.
— Жаль, — расстроилась девушка. — Я хотела на него посмотреть. Быть может, вам хотя бы приблизительно известны его черты?
— Сожалею, — развел руками парень.
Краем глаза он заметил тоненькую фигуру, вышедшую из переулка. Она приблизилась, повела кошачьими ушами и глухо произнесла:
— Все в порядке, Ал?
— Да, спасибо. Госпожа Витоль, знакомьтесь — это…
— Господин Мреть, — восторженно перебила она. — Я ужасно рада! Вы, должно быть, меня не помните. Я видела вас однажды. И была тронута песнями о кургане, о небесных кораблях и о человеке, победившем реальность.
— Благодарю, — поклонился Рикартиат.
— А вы, — во взгляде Витоль загорелась детская надежда, — для меня не споете? Я хорошо заплачу.
— Извините, но нет. Сейчас я не в состоянии.
— Почему? Ой! — воскликнула девушка, заметив повязки на его предплечьях. — Что с вами случилось?
— Обжегся. Ничего страшного, — улыбнулся менестрель.
Альтвиг не сдержался и фыркнул. Да, конечно, ничего страшного! Это же надо так легко к себе относиться! Провалялся в постели месяц, еще две недели едва ходил, а теперь ведет себя так, будто всего лишь простудился и был вынужден отдохнуть.