Ехали шагом. Когда подъехали к Малке, засерел бледный дрожащий рассвет. Переезжали реку вброд. Внизу под ногами лошадей поблескивала прозрачная вода. Григорий и Егор даже стали различать белые камни на дне.
Когда выбрались на берег, их взору предстала станица и бескрайняя, впереди, степь. На огромной поляне, вытоптанной лошадьми, раскинулась своего рода ярмарка. Товар – только кони. Сюда съехались торговцы из Большой и Малой Кабарды, из Моздока. Были здесь грузинские и армянские скупщики, казаки, солдаты и цыгане. Повсюду разносился говор, смех, забористые шутки.
– Берите! Чистых кровей лошадь. Настоящая кабардинка, – предлагал владелец, когда атаман с сыновьями стали разглядывать одну из них.
– Хороша лошадка, – подтвердил атаман, обращаясь к Григорию.
– Не краденая, клянусь! У самого начальника округа такой нет, – продолжал хвалить владелец.
– Поедем дальше, посмотрим еще, – трогаясь, сказал атаман.
Как только они двинулись дальше, их окликнули:
– Федор, салам алейкум! – поприветствовал его стоящий неподалеку горец. – Не иначе, приехал выбирать коня?
– Алейкум салам, Джамбот! – ответил на приветствие атаман и спешился. Они обнялись, как старые кунаки, обменялись новостями.
– Вот, готовлю сына на службу, – показал он на Григория, – конь нужен.
– А это младший? – показал горец на Егора. – Да.
– Хороши джигиты, – удовлетворенно высказался кунак, пожав обоим руки и похлопав по плечу.
– Хороший конь нужен?
– В столицу служить еду, какой попало не пойдет, – ответил Григорий.
– Ту видишь? – показывая на одну из лошадей, сказал кунак.
– Которую, что в середке? – переспросил Григорий, – вороная?
– Да, да! Хороший конь, бери!
Кунак говорил правду. Одного беглого взгляда было достаточно, чтобы по достоинству оценить лошадь. Но они еще раз внимательно осмотрели ее, спросили о цене и, подтвердившись мыслью, что она действительно стоит этих денег, решили – брать.
Собралась толпа.
– Добрый конь, – похвалил усатый казак.
Вороной между тем перебирал ногами, словно танцуя, подразнивал покупателей.
– Да ты попробуй ее в седле, – посоветовали в толпе, и Григорий подошел к коню. Вороной был оседлан, но только Григорий протянул к нему руку, он, играючи, взбрыкнул задними ногами и обдал того комьями липкой глины, полетевшей от копыт. Вокруг захохотали.
– Это тебе не на кляче дрова возить, – сказал кто-то, и опять смех.
У Григория даже шея покраснела от стыда и обиды. Но отец подбодрил:
– Не робей, оботрется.
Пока вокруг судачили, Григорий вновь подошел к коню, смело потрепал его по шее и вскочил в седло. Конь не сдвинулся с места. Тогда Григорий достал из-за голенища плетку и хлестнул ею по крупу. Вороной взвился на дыбы, тряхнул головой и, пробиваясь через людское кольцо, победно заржал и поскакал прочь.