Она сказала:
— Всё есть на плёнке.
Маленькая черная коробка была покрыта каплями пота от её спины.
Ричер спросил:
— Я сделал что-то не так?
— Я не вижу, как можно было избежать всего этого.
— Он напал на федерального агента. Это преступление, и я свидетель.
Женщина ничего не ответила, медленно обматывая провод вокруг диктофона. Затем сбросила сумку с плеча и уложила диктофон внутрь. Стало жарче и еще более влажно, чем раньше, словно горячее, мокрое полотенце укрыло рот и нос Ричера. Молний на севере стало больше, они медленно мерцали без перерыва, ослабленные толстым слоем воздуха. Дождь так и не начался.
Ричер сказал:
— Вы собираетесь позволить ему просто так уйти?
Женщина ответила:
— Это действительно не твоё дело.
— Я с удовольствием расскажу, что я видел.
— Суда не будет еще год. Ты будешь должен снова проделать весь этот путь. Ты хочешь добираться сюда на четырех самолетах и двух автобусах из-за пощечины?
— Через год я буду где-то в другом месте. Может быть, ближе.
— Или еще дальше.
— Запись должна остаться на ленте.
— Нужно иметь что-то большее, чем пощечина. Адвокаты будут смеяться надо мной.
Ричер пожал плечами. Слишком жарко спорить. Он сказал:
— Хорошо, желаю приятно провести вечер, мэм.
Она спросила:
— Куда ты сейчас?
— На Бликер Стрит, наверное.
— Ты не должен этого делать. Это на его территории.
— Или куда-нибудь поблизости, может в Бауэри. Там же везде есть музыка, верно?
— То же самое. Это всё его территория.
— Кто он?
— Его зовут Кроселли. Всё, что находится к северу от Хьюстона и к югу от Четырнадцатой, принадлежит ему. И ты его ударил в голову.
— Он один, и он не найдет меня.
— Это мафиози, и у него есть свои бойцы.
— Сколько?
— Ну, может, дюжина.
— Недостаточно. Слишком большая площадь.
— Он подключит все клубы и бары.
— В самом деле? Он расскажет людям, что испугался шестнадцатилетнего пацана? Не думаю, что так случится.
— Ему не нужно объяснять причину. И люди будут лезть из кожи вон, чтобы помочь. Они все хотят заработать за хорошее поведение проценты, как в банке. Ты не продержишься и пяти минут. Лучше отправляйся к своему брату. Я говорю серьезно.
— У нас свободная страна, — сказал Ричер. — Именно для этого вы и работаете, верно? Я пойду туда, куда хочу. Я шёл очень долго.
Женщина замолчала надолго.
— Ну, я тебя предупредила, — наконец, сказала она. — Я не могу больше ничего сделать для тебя.
И она пошла в направлении Вашингтон Сквер, а Ричер остался там, где стоял, совсем один на Уэверли, то задирая, то опуская голову, чтобы поймать немного воздуха для дыхания. Когда он последовал за ней примерно две минуты спустя, то увидел, что она уехала в автомобиле, который стоял всё это время в зоне, запрещенной для парковки. «Форд Гранада» 1975 года, подумал он, бледно-голубой, с виниловой крышей и большой зубастой передней решеткой. Автомобиль свернул за угол, как сухопутная яхта, и исчез из виду.