Теперь и мне показалось, что удлиненные, изломанные линии композиции очень похожи на «почерк» Эль Греко, благодаря которому этот долгое время забытый художник вдруг стал мил сердцу современных модернистов и пережил вторую славу, еще более громкую, чем знал при жизни.
Гордеев быстрыми шагами прошел к картине, отстранил таможенника и снова снял ее со стены. Он исследовал обратную сторону холста. Таможенник, посапывая, вытянул шею и заглядывал через его плечо на черный от времени и пыли холст; адвокат, посучивая ножками, маленькими шажками приближался к ним, словно подкрадывался; да и меня притягивала эта власть времени, выраженная в словах: «Эль Греко!»
За огромным окном кабинета плыли синевато-серые облака; мачты и реи протыкали воздух, как протянутые вслепую руки, и не было там ни одного яркого блика, никакой солнечной синевы, что виделись нам только что в картине. Я невольно вспомнил тягостную жизнь художника-изгнанника, долго кочевавшего по миру в поисках пристанища. Грек по национальности, итальянец по образованию и по мыслям, он прибился в конце концов к мрачному испанскому двору, но не ужился и там. В Мадриде над всем владычествовала церковь, и хотя Эль Греко постепенно растерял и веселость сюжетов и живость красок, поддаваясь все больше и больше исступленным требованиям монахов, все-таки и церковь и король Филипп II были им недовольны. В конце концов он перебрался в Толедо, где еще сильна была оппозиция дворянства мрачному королю, но никогда уже не вернулся к радостным краскам, которые любил в молодости. Мир его последних картин аскетический, мучительный, темный. Однако же создал художник такие полотна, как «Мадонна Благородная», сделал же он и этот портрет; мне уже несомненным казалось авторство Эль Греко, схожими мнились линии и краски, и я все больше убеждал себя, что нахожусь воистину накануне крупного открытия.
Гордеев медленно повернулся к нам лицом, держа картину на вытянутых руках, и торжественно произнес:
— Видите светлое пятно? Это смыта марка музея… Частные владельцы редко ставили печати.
Адвокат сердито прошел к письменному столу, где лежала его раскрытая после предъявления документов и доверенности папка, и захлопнул ее.
— Акт будем составлять сразу? — скрипучим голосом спросил он.
Гордеев как будто очнулся, поднял голову, взглянул на нас, бережно поставил картину к стене.
— Нет. Сначала надо проделать рентгеновский анализ и созвать экспертов. Все это сделают в Москве.
— Что же я скажу моему доверителю?
Я резко ответил:
— Так и скажите, что картина краденая… До выяснения обстоятельств дела будет храниться как вещественное доказательство!