— Не понимаю! — откровенно сказал Чащин.
— Потом поймете, — криво усмехнулся Ермоленко. — Вот попробуйте опубликовать ваш материал, тогда и поймете. А так, все подтверждаю. Правильно сообщили сотрудники, а Стороженко лично не знаю: наверно, псевдоним.
Чащин отправился вниз. Он шел и думал о том, что секретарь парторганизации очень ошибается, если думает, что страшнее кошки зверя нет. На всякого Трофима Семеновича найдется свой тихий старичок или молодой человек, а может, и не такой тихий, который регистрирует все и всяческие нарушения закона и общественной морали. И придет час, когда такой человек, несмотря на тихий свой характер, найдет силы, чтобы сказать обо всем.
Ему даже стало жаль Трофима Семеновича. Сидит товарищ Сердюк в своем кабинете и не знает того, что вся его будущая судьба измерена, взвешена и расчислена его собственными безответными — как ему кажется — работниками, которые ждут не дождутся того момента, когда этого самого многоуважаемого товарища начальника вытряхнут с насиженного места. И тогда они все наладят по-своему, по-настоящему, как Сердюку и не снилось.
А Ермоленко в это время собирал членов партбюро.
На месте их оказалось всего трое. Трофим Семенович не любил непокорных людей и немедленно находил им дело подальше от управляемого им центра. А после выступления Ермоленко на активе готов был каждого члена бюро считать личным врагом.
Ермоленко в нескольких словах сообщил о появлении в Мельтресте корреспондента.
На лицах его слушателей появилось блаженное чувство облегчения.
— Ну, на этот раз, кажется, грозу не пронесет! — вымолвил старый инженер-механизатор и вздохнул с таким видом, словно все его желания уже исполнились.
— Хоть бы уж поскорее! — откровенно поддержал его техник по помолу.
— Да вы что, товарищи! — сердито сказал Ермоленко. — Разве я для этого вас пригласил? Мы-то с вами коммунисты или нет? Или нам только и осталось, что на бога надеяться?
Пристыженные члены бюро молчали, с недоумением поглядывая на секретаря. А он, передохнув немного от негодования, сухо продолжал:
— Корреспондент этот — парень молодой, необстрелянный. Он, наверно, и не знает, в какую кашу лезет. И пригласил я вас потому, что стало мне стыдно, да и вам, надеюсь, будет тоже стыдно, если мы задумаемся над своим поведением. Как же это так получилось, что мы вроде и отказались от борьбы с непорядками? Корреспондент этот ударил мне по совести, а это очень болезненное чувство. Мы должны помочь парню всем, чем сможем. А можем мы многое, только о своем долге забыли. Прежде всего мы должны подготовить партийное собрание, да так подготовить, чтобы коммунисты высказали нашему дорогому Трофиму Семеновичу все, что о нем думают. Затем все известные нам факты неправильных действий товарища Сердюка мы должны сообщить в газету, там они понадобятся этому корреспонденту. А кроме того, думаю, пора нам и в обком постучаться. Вот как я понимаю нашу задачу…