Палехов мгновенно притих.
— Больше у меня нету, — сказал Иляшев с сожалением.
Он внимательно посмотрел на начальство. Коротконогий и шумливый второй начальник ему не нравился, но Иляшев находился в гостях и не мог сказать, чтобы шумливый человек ушел. А шумливый человек подсел к нему, похлопал его по колену, умильно заглянул в глаза и заговорил:
— Товарищ Иляшев, ведь эти инструменты не с неба свалились?
— Зачем с неба, — солидно поддержал разговор Иляшев. — Мой третий отец, и мой четвертый отец, и мой пятый отец ими работали. Зачем с неба?
— Ведь они этот металл где-то добыли? Вы только укажите мне место! Я вам, знаете, что подарю? Я вам лошадь подарю, по Красным Горам будете ездить…
— Лошадь у меня есть, — равнодушно кивнул Иляшев на окно.
— Мы вам дом в городе подарим…
— Зачем дом? — удивился Иляшев. — У меня три чума есть. Жену найду, на свадьбу приглашу. Из города далеко в Красные Горы ездить.
Саламатов выразительно кивнул Палехову на дверь. Начальник разведки встал, с огорчением посмотрел на остяка и вышел. За дверью он прильнул ухом к скважине замка, махая рукой на негодующую секретаршу.
Саламатов сказал:
— Ты на него не обижайся. Ветер тоже шумит, а комаров отгоняет.
Палехов выпрямился с видом оскорбленного достоинства, но не удержался и снова прильнул ухом к двери.
— Шумный человек — пустой человек, — сказал Иляшев. — Ветром надуется — большой кажется, ветер выйдет — запах плохой…
Палехов отскочил от двери и со скучающим видом подсел к столу секретарши, ожидая, чем кончится разговор секретаря с Иляшевым. Уйти он уже не мог. Он ясно видел эти богатейшие залежи вольфрама — они где-то недалеко, они не могут ускользнуть от Палехова, как исчезли все его мечты о стихийных открытиях, о славе, о наградах. Что это такое, в самом деле? Вместо откровенного разговора остяк отвечает оскорблениями, а Саламатов только посмеивается, и нет того, чтобы защитить авторитет инженера! Палехов так разнервничался, что уже не мог прислушиваться к голосам за дверью, которые звучали все громче и громче.
Но вот Иляшев вышел из кабинета, кивнул секретарше, не желая замечать Палехова, и осторожно закрыл за собою дверь, чтобы не скрипнула и не стукнула. Палехов увидел в окно, как Иляшев сел на лохматого конька и повернул к магазину.
Сгорая от нетерпения, инженер ворвался в кабинет. Саламатов сидел за столом и что-то записывал в толстую тетрадку. Он поднял голову.
— А, ты еще не ушел? Ну и хорошо… — и продолжал писать.
Инструментов на столе уже не было. Палехов окинул комнату взглядом. Вдоль стены стояли витрины, и в них за стеклом лежали удивительные образцы природных богатств края. Рядом с алмазом, найденным в зобу убитого глухаря, рядом с куском кварца, почти желтым от крапинок золота, лежала обыкновенная глина, из которой местные кустари лепили размокавшие от воды посудины. Тут было собрано все, чем жил район, о чем мечтали в районе, что в нем добывали и собирались добывать. Но инструментов не было.