Без особой надежды на успех пересек проходной двор и внезапно вышел с улицы Наугардуко прямо на берег Вильняле, к маленькому рынку Тимо[16] – вот это приятный сюрприз! Потому что дорога на вокзал отсюда хожена-перехожена, так хорошо знакома, что вряд ли станет хитрить, рассыпаться на множество переулков, каждый из которых готов в любую минуту оказаться тупиком; во всяком случае, имеет смысл попробовать, еще есть шанс успеть.
Уже почти развернулся, чтобы бежать, но в последний момент боковым зрением заметил разноцветные пятна в траве, присмотрелся внимательней и увидел, что вдоль берега всюду рассыпаны лиловые и белые крокусы. И среди них один ярко-желтый. Вспомнил: его я сажал! И все остальное, конечно, тоже сразу же вспомнил: как седой человек попросил сигарету в обмен на кофе, а его приятель с серебряными волосами не хотел отдавать эклер, как они объяснили, что ему не надо идти на вокзал, потому что поезд, который вот-вот уедет, это всего лишь сон, и все остальное – сон, значит, бояться здесь совершенно нечего, а потом Таня… Да, точно, была же еще Таня. Такая славная девушка, встретить бы ее наяву; впрочем, конечно, не факт, что наяву я ей тоже понравлюсь, – думал Матиас. – Но все равно, было бы хорошо.
Он сидел на берегу реки, на редкой, зато ослепительно зеленой, совсем молодой траве, среди цветущих крокусов, посаженных осенью в одном его сне, чтобы весной расцвести в другом, и смеялся, не просыпаясь – над собой, поездами, экзаменами, инопланетянами, билетами, вымышленными родственниками, справками и эклерами. Хотя непонятно, что такого смешного в эклерах? Пирожные как пирожные, вполне ничего.