— Где?
— Ну, попытаться сделать самим.
— Легко сказать! Из чего и как? Мы еще можем кое-как наладить старые машины, но сделать что-то заново… Это искусство утрачено навсегда, Борода.
— Вздор! Все эти машины сделали люди, такие же, как ты и я.
— Не совсем такие, Борода. Они знали то, чего мы не знаем. Нас ведь никто не учил. Мы до всего должны доходить сами.
— Значит, должны дойти и до этого: начать строить новые машины.
— Пожалуй, давай заниматься этим. И оставим то, над чем трудились до сих пор.
— Нельзя. Машины пока не главное, они только помощь в нашем основном деле. Надо думать и об одном и о другом.
— Знаешь, Борода, если Ботс нам сегодня ничего не скажет, похоже, мы проиграли… Ничего у нас не получится.
— И ты начал сомневаться!
— Давно, только не хотел говорить, не хотел оставлять тебя одного.
— Одного?
— Конечно. Если я уйду, уйдут и ребята. Наверно, уйдут все…
— Куда вы пойдете? Ты слышал, что говорил старик?
— Можно пойти вдоль гор, не обязательно углубляться в пустыню. Пойдем ночами при свете луны. Днем будем прятаться в пещерах. Если где-нибудь найдем женщин, отобьем их, заложим новое поселение. Коли хочешь, пойдем с нами.
— Это уже решено?
— Да. Если тот ничего не скажет.
— А если скажет?
— Тогда еще посмотрим.
— Так…
Больше они не проронили ни слова, идя по длинным, плохо освещенным скальным коридорам.
«В сущности, этого надо было ждать давно, — думал Борода. — Ребятам все осточертело, а главное, им нужны женщины. Одно знание их не увлекает. В их телах сохранился первобытный инстинкт продолжения рода. А впрочем, все это тоже бессмысленно: женщины давно бесплодны. В пещерах и в глубине развалин рождались лишь дети, зачатые до катастрофы. И если мы ничего не сможем изменить, мы станем последним поколением этой проклятой земли».
Старик лежал на столе. Веревки, которыми он был привязан, глубоко впились в иссохшее, худое тело. Голова запрокинулась назад, и острый клип бороды торчал вверх, отбрасывая резкую тень на побеленной известкой стене. При виде Бороды и Одноглазого старик шевельнулся, и из его впалой груди вырвался не то вздох, но то скрип.
— Развяжите его, — приказал Борода. Парии, стоящие у дверей, бросились исполнять приказание. Когда путы были сняты, старик, кряхтя, приподнялся и сел.
— Посадите его в кресло.
Парии подняли старика и перенесли в потертое кожаное кресло посреди помещения. Над креслом с потолка свисал блестящий металлический шар, от которого тянулись нити проводов.
Старик не сопротивлялся. Посаженный в кресло, он попытался устроиться поудобнее и принялся растирать затекшие кисти рук.