С тех пор так и повелось: некоторые их особенно задушевные встречи, когда одному из них требовалась помощь или утешение, заканчивались сексом. Вопреки ожиданиям, дружбе это, в общем, нисколько не помешало.
У Маши появлялись увлечения. Пару раз с тех пор она едва не вышла замуж. Но каждая ее связь по непонятной причине заканчивалась катастрофой. Однажды за бокалом коньяка Маша мрачно изрекла:
— Я проклята. Точно проклята. Меня прокляла какая-то ведьма.
— Не говорит глупостей. Ведьм не существует.
— Да ну? А ты слышал про такую вещь, как «венец безбрачия»?
— Слышал. Но это полная чушь.
— Тогда почему мне так не везет с мужиками? Что со мной не так? Я ведь не уродина. И характер у меня ангельский. Так почему каждая моя связь заканчивается ничем?
— Зато у тебя есть я.
Маша улыбнулась и накрыла ладонью его руку.
— Ты прав. Такой друг, как ты, стоит тысячи мужиков, вместе взятых.
— Маш, я серьезно. Если когда-нибудь тебе понадобится моя помощь, я из шкуры вылезу, а тебе помогу.
— Надеюсь, что это так. А пока… Дай-ка я тебя покрепче поцелую!
* * *
Приехав на место встречи загодя, Егор сходил к старой, затянутой строительными лесами католической церкви, чтобы разведать обстановку. В церкви было тихо.
Минут двадцать Егор крутился вокруг, исследуя двери и окна, затем проник внутрь. Здесь он действовал еще осторожнее, опасаясь нарваться на охрану или засаду. Выбравшись наружу примерно через полчаса, он снова тщательно осмотрелся.
Ничто вокруг не говорило о том, что неизвестный враг выбрал это место для трагической сцены. А трагической она будет в любом случае — либо для Егора и Маши, либо для их врагов. Егор старался не думать о первом и надеялся на последнее.
Церквушка была небольшая, с выставленными окнами и сорванными жестяными стоками. Двенадцать широких ступеней вели к двум двойным деревянным дверям с веерообразными окнами над каждой.
Обследовав церковь, Егор не нашел ничего подозрительного и вернулся в машину.
— У нас в запасе еще пятнадцать минут, — сказал Шеринг. — «Макдоналдс» в двухстах метрах отсюда. Может, выпьем по глотку черного кофе?
Егор промолчал, пристально вглядываясь в окружающий церковь небольшой скверик.
— Вы собираетесь отдать меня убийцам, — снова заговорил Шеринг. — Возможно, это будет последняя чашка кофе в моей жизни. Даже у приговоренных к смерти спрашивают последнее желание. Кстати, вы тоже можете погибнуть через пятнадцать минут. Неужели у вас нет последнего желания?
— Есть одно.
— Какое?
— Чтобы ты заткнулся.
Шеринг вздохнул.
— На пороге смерти можно было бы вести себя чуточку человечнее, — сказал он.