— Порядок, — снова сказал себе Егор, чувствуя, как спина от волнения покрывается испариной.
Действовать нужно было решительно и быстро, чтобы эти мрази ничего не успели сообразить. Они, конечно, уже в курсе, что «обмен» не состоялся. Но вряд ли они знают, что Егор направляется к ним.
С момента перестрелки в церкви прошло минут двадцать пять. Вполне может быть, что они еще ожидают приказа «сверху» и сами ничего не предпринимают.
…Вот она — квартира шесть. Егор прижал ухо к двери. На этот раз он совершенно отчетливо услышал стон. Медлить больше было нельзя.
Егор отступил на пару шагов. Дверь была хлипкая, петли старые, дверной короб давно и настоятельно нуждался в починке. Егор мысленно досчитал до трех, чтобы сосредоточиться, и рывком бросился на дверь.
* * *
От первого удара дверь не вылетела. От косяка откололись щепки, а одна петля лопнула.
Второго удара дверь не выдержала. Ввалившись в квартиру в облаке штукатурки, Егор едва не упал и лишь чудом удержал равновесие.
Остановившись на пару секунд, он, выхватив на ходу пистолет, рванулся в гостиную, удостоверился, что она пуста, выскочил обратно в прихожую и в этом момент снова услышал сдавленный стон. Стон доносился из кухни.
Егор побежал туда. Не добежав до двери пары шагов, он вдруг остановился как вкопанный и уставился на что-то у своих ног. Тонкая леска слегка поблескивала в лучах проникающего сквозь дверное стекло солнца.
«Растяжка!» — понял Кремнев, и его прошиб пот. Он едва не наткнулся на растяжку. Еще секунда, и взрыв был бы неминуем. Егор проследил взглядом за леской и увидел закрепленную на дверном косяке железной скобой гранату.
«Главное — действовать осторожно», — сказал себе Егор и, несколько раз глубоко вздохнув, чтобы успокоиться, перешагнул через леску и осторожно открыл кухонную дверь. Сердце билось судорожно и учащенно. Кто знает, какую ловушку они ему заготовили за дверью. Возможно, в следующую секунду грянет взрыв.
Однако обошлось.
Мария сидела на стуле у окна, она. была привязана к стулу, рот ее был заклеен скотчем. Первым и вполне естественным порывом Егора было броситься к Маше и развязать ее, однако он сдержал себя.
Маша, увидев его, застонала.
— Тише, — сказал Кремнев. — Все в порядке. Я здесь.
Он медленно подошел к стулу и принялся внимательно осматривать узлы веревки. Затем так же тщательно осмотрел стул, тихо приговаривая:
— Все в порядке, Маш, потерпи еще полминуты…
Тонкую, почти такую же тонкую, как человеческий волос, леску он увидел не сразу. Она вела от веревки, стягивающей Маше ноги, к изоляционной решётке радиатора.