— У меня, между прочим, язва. Если я вовремя не поем, могу и окочуриться.
— Стой, — скомандовал Егор.
Шеринг остановился.
— Уйди с обочины!
— Куда? — не понял Шеринг.
— А вон к тому камушку.
У Шеринга не осталось сил на споры, и он послушно прошагал к плоскому валуну, на который указал Кремнев. Егор последовал за ним.
Положив кейс на валун, он откинул металлическую, изрытую пулевыми вмятинами крышку и достал сверток с бутербродами. Один протянул Шерингу, второй оставил себе.
— С чем это? — подозрительно спросил Шеринг.
— С сыром и ветчиной.
Шеринг усмехнулся:
— Из московского гастронома?
— Из местного.
Шеринг взял бутерброд, повертел его в руках, затем снял ветчину и отбросил ее в сторону. То же самое он проделал и с хлебом. Затем поднес оставшийся кусочек сыра ко рту и недоверчиво откусил.
— Выбрасывать-то зачем? — хмыкнул Егор. — Вернул бы назад.
— Чтобы ты это съел? Не выйдет. У тебя и так сил, как у бизона.
Откусив еще кусочек сыра, Шеринг погонял его во рту и сказал:
— Между прочим, язва, господин чекист, вещь коварная. Если меня невзначай скрутит приступ, будете точно сдувать пылинки с мертвеца.
— Ну и что?
— А то. Вашему начальству это вряд ли понравится.
— Много ты понимаешь, — усмехнулся Егор.
— Кое-что понимаю.
Шеринг откусил еще кусочек, пожевал, выплюнул и яростно швырнул оставшийся сыр в пыль.
— Ты только что лишил себя завтрака, — сказал на это Кремнев. — А заодно и обеда с ужином.
Дожевав бутерброд, Егор отряхнул ладони и скомандовал:
— Все, пошли дальше.
— Как — пошли?не поверил ушам Шеринг. — А отдохнуть!
— Отдохнуть? А ты только что чем занимался?
— Дегустировал сыр и нашел его отвратительным. Теперь я хочу сесть на камень и посидеть минут пятнадцать. У меня ноги гудят.
— Главное, чтобы ты мог ими двигать. Пошли! Егор поднял руку и легонько подтолкнул Шеринга к дороге.
— Палач, — выдохнул тот сокрушенно. — Верный заветам партии красных палачей.
— Поменьше базлай, — посоветовал Кремнев. — И шевели батонами. Не пойдешь сам — понесу на пинках.
— И к тому же — стопроцентный хам, — пробормотал Шеринг и, спотыкаясь, побрел к шоссе.
* * *
Красный телефон на журнальном столике черного дерева опять зазвонил. И снова грохот музыки, несущейся из-за стены, заглушил его протяжные трели.
Грузный широкоплечий мужчина лет пятидесяти сидел в шезлонге на краю овального бассейна с искрящейся на солнце голубой водой. У мужчины была загорелая кожа, золотисто-карие глаза и длинные, тронутые сединой волосы, завязанные сзади в «конский хвост».
На коленях у здоровяка сидела смуглая красотка в плавках-бикини. Поблизости крутились еще три полуголые девицы. Одной рукой здоровяк поглаживал обнаженную грудь смуглянки, а в другой держал высокий стакан с холодным голубоватым коктейлем.