— Чтобы ты заткнулся, — мрачно ответил Егор.
— Ну уж нет, я хочу выяснить. Так что вам надо, Кремнев? Неужели ордена и медали? Или с вас хватит и устной благодарности?
— Я бы ответил, да не твое это дело.
— Но ведь и не ваше тоже, — парировал Шеринг.
— Правильно, — кивнул Егор. — Это дело государства.
Шеринг взглянул на Егора насмешливо.
— Что? Государства? И где вы здесь видите это ваше государство?
— А ты присмотрись, — посоветовал ему Егор. — Видишь меня? Так вот я — за него. Или ты еще не почувствовал?
Шеринг потер плечом поцарапанную челюсть и сказал:
— Если вы об аппарате насилия, то очень даже: на собственной шкуре, так сказать. А вот это все — государство, держава, идеи служения — нет больше этого ничего, Ваня. Есть большое Ничто. А вы — его посланец. Можете мнить о себе все, что хотите, но для меня вы — никто. Никто из Ниоткуда.
— Все сказал?
— Могу добавить, но вы ведь все равно не слушаете.
— Молодец, понял. А теперь пошли.
Они не пошли по аллее, а стали продираться сквозь кустарник к дороге. Егор шел чуть впереди, он и не думал придерживать ветки, так что Шеринг, руки которога были стянуты наручниками, постоянно чертыхался и ойкал, когда ветки хлестали его по щекам.
В конце концов они выбрались из сквера.
— Постойте, — жалобно попросил Шеринг. — Дайте отдышаться. Иначе я умру от усталости.
— Ты ведь спортсмен. Забыл?
— Спортсмен. Но не марафонец. К тому же вы меня слишком сильно припечатали к асфальту. — Шеринг подвигал плечами и сморщился от боли. — По-моему, у меня сломано ребро.
— Какое? — поинтересовался Егор и подступил к нему вплотную.
— Слева.
— Здесь? — Кремнев грубо схватил Шеринга пятерней за ребра, и тот вскрикнул.
— Что ты делаешь, гад?!
— На врачебном языке это называется пальпация. — Кремнев убрал руку и демонстративно вытер ее о плащ. — С твоими ребрами все в порядке, — сказал он. Усмехнулся и добавил: — Чего не скажешь о мозгах.
— Опять вы меня оскорбляете, — скривился Шеринг. — Я не понимаю: это у вас что, стиль общения такой? С женщинами вы тоже так разговариваете?
— Ты не женщина.
— Спасибо за дельное замечание. Предлагаю присесть на скамейку и отдохнуть.
Егор пожал плечами и зашагал к видневшейся неподалеку скамейке.
Расположившись на скамейке, он достал из кармана сигареты. Шеринг посмотрел, как он прикуривает, и вдруг мрачно изрек:
— Ничего у вас не выйдет. Он вам меня не отдаст.
— Кто? — удивленно спросил Егор.
— А вы еще не поняли? Генка. Генка Соркин. От меня он хотел избавиться еще три года назад, когда дело на него завели. Я смылся. Тогда мне это удалось. Но тогда рядом со мной не было вас, господа чекисты.