Кремнев втащил олигарха в просторный зал с высоченными потолками, уставленный по периметру высокими книжными стеллажами. На полках ровными рядами выстроились тома в дорогих кожаных переплетах.
В центре комнаты стоял огромный стол красного дерева, а рядом с ним — кресло, обитое бархатом. Шторы на окне были задернуты.
Вдоль левой стены располагался небольшой стеклянный стеллаж с сувенирными безделушками и телефонным справочником. Правую стену занимала огромная копия картины «Переход Бонапарта через перевал Гран-Сен-Бернар». На переднем плане — Наполеон, гарцующий на черном жеребце, на втором плане надрывались артиллеристы, толкающие в гору тяжеленную пушку, а мимо лихо, можно даже сказать легкомысленно, проносилась французская конница.
У зашторенного окна стояли старый кожаный диван и два кресла из того же гарнитура. Напротив — широкоэкранный плазменный телевизор и одежный шкаф-купе, растянувшийся почти на всю стену.
Еще одна открытая дверь вела в ванную.
Шеринг тяжело опустился на диван и, откинувшись на спинку, с тяжелым стоном вытянул вперед простреленную ногу.
Егор грохнулся в кресло и по-мужицки, тыльной стороной ладони, вытер со лба пот. Затем потянулся к пульту и включил кондиционер.
От кондиционера потянуло приятной прохладой, и Кремнев блаженно растянулся в кресле.
— Не-е-ет, — с облегчением вздохнул он, — если у меня когда-нибудь будет свой дом, то только там, где лес и прохладно — в какой-нибудь Карелии.
Он на секунду прикрыл глаза, и на его усталом лице заиграла беззащитная детская улыбка.
Шеринг взглянул на него хмуро.
— Хотите дом в Карелии? — осведомился он хриплым голосом.
Кремнев открыл глаза и криво ухмыльнулся.
— Это все чепуха, мысли вслух.
Он легко поднялся с кресла, подошел к деревянной панели, взялся за бронзовую ручку и потянул на себя. Панель оказалась дверцей холодильника.
Егор взял с полки две бутылки минеральной воды. Одну швырнул Шерингу. К другой жадно приложился сам.
Напившись воды, Шеринг прикрыл глаза и посидел так несколько секунд. Затем открыл их, взглянул на Егора и сухо сказал:
— Поможете мне выжить, будет вам дом. В Карелии.
— Да что ты говоришь? — хмыкнул Кремнев.
— Только то, что вы слышите. И я не шучу.
Кремнев включил телевизор. На восьми сегментах широкого экрана появились знакомые виды: фасад особняка, вестибюль на первом этаже, коридор второго этажа, дорожки парка.
— Вроде все чисто, — сказал он и повернулся к Шерингу.
Тот был бледен и угрюм.
— Как нога? — поинтересовался Кремнев.
Олигарх взглянул на Егора исподлобья и процедил сквозь зубы: