Шеринг опустился на стул и взял с тарелки бутерброд — конструкцию толщиной с толстую книгу.
— Достаточно взглянуть на. бутерброд, сделанный вами, чтобы понять все про вашу интуицию, — заметил олигарх. — Кстати, не мешало бы постелить что-нибудь на стол. Насколько я понимаю, это дорогая, антикварная вещь.
— Да ну?
Егор взял со стола нож, поправил на бутерброде сползающее масло и, размахнувшись, вогнал нож в столешницу.
Шеринг вздрогнул и скривился так, словно нож вогнали ему в грудь.
— Н-да… — протянул он. — Насколько я понимаю, это стол конца восемнадцатого века. За двести лет он повидал всякого, но никогда не встречался с таким хамом, как вы.
— С чего вы взяли?
— Иначе бы он не дожил до нашего времени. И чему только вас мама с папой учили?
— Таких, как я, нас у мамы с папой было человек двести, — ответил Егор, сосредоточенно работая челюстями. — С каждым по отдельности заморишься возиться.
Олигарх взглянул на разведчика грустным взглядом.
— Ах, вот в чем дело, — понимающе проговорил он. — Детдом. Злое детство и все такое. Соболезную.
— Себе пособолезнуй, хмуро сказал Кремнев. — Все. Когда я ем, я глух и нем.
Дожевав бутерброд, Егор налил из чайника кипяток в баночку с супом-концентратом и размешал набухшую вермишель ножом. Шеринг следил за его действиями с явным отвращением. А когда Егор взялся за ложку, сказал:
— Вы бы не ели эту гадость.
— Какую гадость?
— Да вот эту, — кивнул на суп олигарх. — Это же канцероген. Раковые клетки в чистом виде.
Кремнев запустил ложку в баночку с супом и небрежно обронил:
— Отстань.
Шеринг вздохнул и, отщипнув от ломтя сыра, как бы между прочим проговорил с искренней обреченностью:
— Ох-хо-хо… Гена, Гена… Не хотел я этого, но приперло, видит Бог.
Кремнев ничего на это не сказал. Шеринг задумчиво и слегка озадаченно нахмурился. Он как будто что-то взвешивал на «внутренних весах». Посидев так с минуту, он снова вздохнул, поднял взгляд на Егора и сказал:
— Кремнев, предлагаю вам сделку: я вам — бумаги, а вы мне — свободу.
Егор прищурился и чуть склонил голову набок. Он не понимал, о чем идет речь.
— Рассудите сами, — продолжил убеждать Шеринг, — я ведь вам совсем не нужен. Что стоит мое свидетельство против бумаг, полностью изобличающих Геннадия Соркина?
Кремнев зачерпнул суп. Вопросы Шеринга он игнорировал. Однако олигарх не отставал.
— Это действительно серьезные документы, — сказал он. — Веские доказательства. Если вы согласны, то через пару дней сможете их получить и привлечь Соркина к суду. Ему светит минимум лет десять. А я исчезну навсегда. Начальству скажете: мол, погиб при попытке к бегству. Больше никто и никогда меня не найдет и про меня не услышит. Обещаю!