Наверное, тесная комната, сколько ее ни забивай, в общем не меняется. Одна стена осталась точно такой же, как прежде. Над книжной полкой висела укрепленная планочками карта округа — отец знал здесь каждую милю. Над другой полкой располагались портреты его отца и деда — генерала армии конфедератов и миссионера в Китае. Похожие как две капли воды, они были старательно выписаны одной и той же рукой на досках, слегка покосившихся от тяжести, но чинно висевших бок о бок: две пары бровей были совершенно одинаково вычерчены в виде маленьких ручных пил, зубьями вниз, и наведены черной «ламповой копотью».
Она с первого взгляда поняла, что книги все целы. «Наводнения в Алабаме и Миссисипи» — название чуть наискось тянулось по узкому зеленому корешку книги, она стояла на том же месте, как и прежде, рядом с иллюстрированным изданием стихотворений Теннисона, а дальше — Хогг «Исповедь невинного грешника». Она провела пальцем по любимым книгам, словно хотела приласкать их: «Эрик Ясноглазый» и «Джейн Эйр», «Последний день Помпеи» и «Действуйте, Дживз!». Книги прижались друг к другу, словно давным-давно стали одной семьей. И каждая из них говорила с ней голосами ее отца и матери. Может быть, подчас им было не так уж важно, чтó именно они читают вслух; главное было в дыхании самой жизни, которое веяло меж ними, подхватывало слова, звучавшие в эту минуту, и приносило нескончаемую радость. Бывает, что двое говорят друг с другом и любое слово прекрасно или кажется им прекрасным. В другом книжном шкафу — он казался немного ниже, может быть из-за двух тяжеловесных фолиантов: полного словаря Вебстера и фамильной Библии Мак-Келва, лежавших наверху, — стоял весь Диккенс, полторы полки, старинные корешки алых переплетов пострадали от пожара, истрепались до лохмотьев. У «Николаса Никльби» корешка вообще не было. А под ними стоял Гиббон, и хотя эти книги в огне не побывали, их корешки сами собой потемнели, как пепел. Гиббона не оберегали, как святая святых: между двух томов выглядывали «Приключения Шерлока Холмса». Лоурел стерла пыль с каждой книги и поставила их обратно, на те же самые места. В библиотеке теперь стало немного темнее — одно из двух окон, выходящих на сторону Кортлендов, было заставлено рабочим бюро судьи Мак-Келва. Там громоздились своды законов, журналы, еще множество словарей, «Миссисипи» Клейборна и «Справочник по Миссисипи». На полках стояли книги, папки, картотечные ящики, и отовсюду торчали закладки и бумажные билетики. На самом верху бюро стоял еще телескоп с вытянутой трубой, очень похожий на маленькую бронзовую пушку.