Голос Корнелии заметался из стороны в сторону, круто накренился и рухнул.
— Мама, мама, ой, мама…
— Я не ухожу, Корнелия, меня застигли врасплох. Не могу я так уйти.
Ты еще увидишь Хепси. Как она там? «Я думала, ты так и не придешь». В поисках Хепси бабушка совершила путешествие далеко во внешний мир. А что, если она так и не найдется? Что тогда? Ее сердце стало падать все ниже и ниже, смерть была бездонна, не было ей конца. Голубоватый свет лампы, проникавший сквозь абажур, сузился до крошечной точечки в центре ее мозга, он вспыхивал и угасал, подмигивал, точно глаз, он тихонько мерцал, все убывая и убывая. Свернувшись калачиком внутри себя, бабушка изумленно и настороженно вглядывалась в точечку света, которая была ею самой. Ее тело стало теперь более густой тенью в бесконечном мраке, и этот мрак скоро обовьется вокруг света и проглотит его. Господи, где твое знамение!
А знамения и на этот раз нет. И снова нет жениха, а священник тут, в доме. И ей не вспомнились беды, сколько их у нее ни было, ибо эта боль стерла их все. Нет больше жестокости! Этого я никогда не прощу. Она вытянулась с глубоким вздохом и погасила свет.
>Перевод Н. Волжиной
Деннис слушал, как Розалин болтает на кухне и ей отзывается мужской голос. Он сидел, забыв на коленях руки, и думал в сотый уж раз, что вот иногда слушать Розалин для него одно удовольствие, а то, бывает, с утра до вечера только и хочется, чтоб помолчала немного. С годами человек выдыхается, и что толку вечно одно перемалывать без конца. Даже от мыслей вечно одних и то тоска берет. А вот Розалин — ей бы все болтать. Не с ним, так с первым, кто подвернется, а не подвернется никто — она с кошками, она сама с собой будет болтать. Окажется рядом Деннис, она только голос повысит и продолжает свое, и ей ничего не стоит вдруг заорать: «А ну вон отсюда, сколько раз говорено — сюда нельзя!» — и кошки прыскают со стола с виноватыми мордами. «Так и удар схлопотать недолго», — Деннис, бывало, ворчит. А Розалин: «Миленький, да это же я не тебе» — и все как рукой снимает. А если он сразу не уйдет, тут же она заведет еще историю. Но сегодня она только шикала на него, слова доброго не сказала, и Деннис в изгнании чувствовал, что он для нее сейчас распоследний человек. В десятый раз он пересек залу, подошел к двери и приложил ухо к замочной скважине.
Розалин говорила:
— Может, живой кот так лапки передние и не постановит, но на картине это ничего. Я говорю Кевину: «В жизни тебе этого кота не нарисовать похоже», а он взял да нарисовал, развел малярные краски в блюдечке и кисточку выбрал поменьше, чтоб черточки были тоненькие. Я хотела, чтоб он был изображен на столе, оттого лапки так и вышли — на самом-то деле он на столе не сидел, я все время его на руках держала. А мышей ловил! Чудо! Настоящий охотник, с утра до вечера их таскал…