— Ну и ладно, — сказала Розалин преспокойно. — Значит, и нечего повторять.
И бросилась мыть картошку, чтобы в этой своей кастрюле варить, от которой волосы вьются.
Навалилась на них зима, закружила метелями. Деннис на холод не вылезал, сидел у печи, дроглый, ворчливый, в шарфе. Розалин в натопленной кухне норовила все с себя скинуть, от работы в хлеву то и дело простужалась. Жаловалась, что руки аж сводит от холода. Соображает Деннис или нет, или полдела ему, всю зиму так сиднем и просидит, и где малый, который обещался помочь по хозяйству?
Деннис на эти глупости отмалчивался, думал, что не так уж тут много работы для здоровой бабы, а ругает она его за то, что от него не зависимо. Он не мог взять в толк, что у ней на уме, когда она плешь ему проедала из-за выкипевшего чайника, к примеру, или из-за печи загаснувшей. Как бы в один прекрасный день не взяла бы да не объявила: «Все, это не жизнь, не могу я тут больше». И ведь потащит его обратно в Нью-Йорк на какую-нибудь квартиру, а то вовсе бросит. Бросит? Неужели на такое способна? Раньше сказали бы — не поверил. Он подглядывал за ней, как в замочную скважину. Думал, как бы ее задобрить, но все не придумывалось. Часто она посмотрит на вещь какую-нибудь безобидную, календарь скажем, и вдруг сдерет со стены и бросит в огонь. «Видеть его не могу», — объяснит, и постоянно она видеть не могла то одно, то другое, иногда и корову; и чуть ли до кошек уж дело не доходило.
Как-то утром сидела она усталая, грустная и, не успел Деннис глаза продрать, начала:
— Мне сегодня ночью Гонора приснилась, больная лежит, при смерти, и меня зовет. — Она уронила голову в ладони, задышала часто-часто и произнесла: — Само собой, я должна поехать в Бостон, своими глазами посмотреть, что и как, правда ведь?
Деннис, натягивая телогрейку, которую она ему связала на Рождество, сказал:
— Видно, так. Похоже на то.
Пока пили кофе, она рассуждала:
— Я бы поехала, если б у меня пальто было. На такую зиму меховое надо. Я уж сколько лет без пальто. Было б у меня пальто, сразу бы поехала.
— У тебя ж есть пальто с воротником меховым, — сказал Деннис.
— Рубище, а не пальто! — крикнула Розалин. — Не хочу, чтоб Гонора меня в нем увидела. Она вечно мне завидовала, Деннис, и она рада будет, что на мне такое пальто.
— Может, раз она больная и при смерти, она и не заметит, — сказал Деннис.
Розалин согласилась:
— Даже, может, и лучше там пальто купить или в Нью-Йорке присмотреть помодней.
— Где Нью-Йорк — где Бостон? — сказал Деннис. — Вовсе не по дороге.
— Нет, я через Нью-Йорк поеду, там поезда лучше, — сказала Розалин. — И потом, мне так хочется.