ЭЖЕНИ (
ложась на свою мать). Это кто бледнеет? Я? Черта с два! Сейчас убедитесь, что это не так! (
Поза выстраивается; госпожа де Мистиваль по-прежнему в обмороке. После семяизвержения шевалье группа распадается.)
ДОЛЬМАНСЕ. Эта кляча никак не придет в себя! Безобразие! Розги! Розги!.. Огюстен, сбегай-ка в сад, нарви мне несколько веточек терновника. (
Ожидая, он хлещет ее по щекам и подносит к ее носу зажженные бумажные рожки.) Ничего не помогает! Ох, боюсь: вдруг она протянет ноги.
ЭЖЕНИ (
шутливо). Протянет ноги! Только этого мне не хватало! Я только что нашила кучу красивых платьев – и что же, теперь все лето носить по ней траур?
Г-ЖА ДЕ СЕНТ-АНЖ (
громко смеясь). Ах, дьяволенок!..
ДОЛЬМАНСЕ (
беря ветки колючего терна у вернувшегося Огюстена). Испробуем последнее средство. Эжени, пока я буду усердствовать, пытаясь вернуть вам мать, вы сосите мой член, а Огюстен пусть возвращает мне удары, которые я стану наносить сам. Ничуть не рассержусь, шевалье, наблюдая, как ты управляешься с задницей твоей сестры: главное во всей этой операции – чтобы я мог беспрепятственно целовать твои ягодицы.
ШЕВАЛЬЕ. Придется уступить, раз нет никакой возможности убедить этого мерзавца, сколь отвратительно все, к чему он нас склоняет.
(
Сценка выстраивается; госпожу де Мистиваль секут розгами, и она начинает подавать признаки жизни.)
ДОЛЬМАНСЕ. Ну как? Убедились в действенности моего лекарства? Я же говорил – оно всегда приносит желаемый эффект.
Г-ЖА ДЕ МИСТИВАЛЬ (
открывая глаза). О Боже! Зачем меня вырывают у смерти? Зачем возвращают ко всем ужасам земным?
ДОЛЬМАНСЕ (
продолжая порку). Эх, милая наша маменька! Не все еще сказано. Вы еще не выслушали приговор... А мы еще не привели его в исполнение... Итак, приступим: образуем круг, в центре – коленопреклоненная жертва, трепещущая от страха, пусть послушает, что за участь ее ожидает. Начинайте, госпожа де Сент-Анж.
(
Последующие объявления приговора происходят попутно с исполнением каждым актером назначенной ему роли.)
Г-ЖА ДЕ СЕНТ-АНЖ. Я приговариваю ее к повешению.
ШЕВАЛЬЕ. Пусть ее изрежут на двадцать четыре тысячи кусков – так делается у китайцев.
ОГЮСТЕН. А по мне, так пусть ее колесуют заживо.
ЭЖЕНИ. Нашпигуем мою прекрасную матушку серными фитилями, а я не поленюсь поджечь каждый по отдельности. (
На этом месте поза нарушается.)
ДОЛЬМАНСЕ (
хладнокровно). Очень хорошо, друзья мои! А теперь, на правах вашего наставника, я несколько смягчу тяжесть наказания. Ваши приговоры – остроумная мистификация, но не более того, в отличие от моего приговора, который действительно будет приведен в исполнение. Там, внизу, моих указаний ожидает один лакей, член его – незауряднейшее творение природы, хотя сокровище это, увы, поражено страшнейшей в мире болезнью – сифилисом. Прикажу ему подняться: пусть запустит свой яд в оба естественных прохода нашей дражайшей любезнейшей дамы, чтобы, пережив период тяжелых осложнений, вызванных жестоким недугом, старая развратница зарубила в памяти: нельзя мешать дочери отдаваться блуду. (