Приглядитесь повнимательнее к его физическому сложению, и вы тотчас заметите коренные отличия от остальных мужчин, не разделяющих подобных вкусов: ягодицы его белее и пухлее, ни один волосок не затеняет алтарь наслаждения, внутренняя часть устлана оболочкой нежной, чувствительной и трепетной, сродни внутреннему устройству женского влагалища. Еще более отличаются такие мужчины от других нравом, мягким и гибким, им присущи все пороки и добродетели женщин, в том числе и пресловутая их слабость, они женственны и в причудах своих, и в чертах лица. Возможно ли, чтобы природа, столь рьяно уподобляя их женщинам, сердилась на них из-за такого рода наклонностей? Разве не ясно, что это особая порода мужчин, сотворенная природой для ограничения рождаемости, ибо чрезмерное размножение неминуемо нанесет ей вред? Ах, милая моя Эжени, если бы вы знали, что за восхитительное ощущение, когда мощный член заполняет все пространство вашего зада, он проваливается в вас до самых яиц, пламенно трепещет внутри – и, выдвинутый по крайнюю плоть, вбивается все глубже и глубже, аж до самых волос! Нет и еще раз нет! Не существует в нашем мире блаженства, сравнимого с содомией: это услада философов, героев и богов, более того: осмелюсь предположить, что символические участники возвышенного сего действа – единственные божества, коим нам должно поклоняться на земле!
[7]
ЭЖЕНИ (
очень возбужденная). О, друзья мои, возьмите меня прямо сейчас! Вот мои ягодицы... Примите их в дар! Войдите же в меня, я истекаю соком! (
Произнося эти слова, она падает в объятия госпожи де Сент-Анж, которая сжимает ее, целует и подносит ее поднятые кверху бедра Дольмансе.)
Г-ЖА ДЕ СЕНТ-АНЖ. Божественный учитель, устоите ли вы от такого искушения? Неужели вас не прельстит этот восхитительный задик? Взгляните, как он зияет, приоткрывая свой зев.
ДОЛЬМАНСЕ. Прошу прощения, прекрасная Эжени: вопреки вашим надеждам, не я погашу огонь, который ненароком разжег. Милое дитя, вы виноваты передо мной не на шутку: вы женщина. Может, настанет час, когда мне захочется позабыть о своем предубеждении, подбирая первоначальные ваши красы, уже сорванные кем-нибудь другим, но на сей раз позвольте мне ограничиться лишь этим признанием; черную работу возьмет на себя шевалье. Его сестра, вооружившись вот этим годмише, нанесет атакующие удары жопе брата, свою роскошную задницу она подставит Огюстену, он займется мадам, а я тем временем употреблю его самого. Не скрою – жопа этого красавчика вот уже целый час неудержимо манит меня, и я не успокоюсь, пока не верну ему то, что он мне ввалил.